Записки пилота. Тетралогия
Шрифт:
Щёлк... щёлк... щёлк - в тишине ангарного уровня щелчки камушков о металл звучали резко и громко.
– Скажи, сын мой, - щёлк... щёлк...
– Когда ты исповедовался в последний раз?
– Ээээ... что?
– он отступил на шаг.
– Ведаю, - начал я вещать замогильным тоном. Щёлк... щёлк... щёлк....
– Что согрешил ты! Намедни!
– Я задрал голову, уставившись куда-то в потолок палубы, высматривая там что-то, ведомое только мне - и защёлкал чётками.
– Грех!... щёлк... щёлк... щёлк... щёлк....
– Я атеист!
– Охранник напрягся.
– Господу нашему, - всё так же уставившись в потолок и всё тем же тоном перебил я его, постепенно повышая голос так, что к концу фразы практически кричал, - безразлично кто ты есть - хоть атеист, хоть педераст! Ибо воздастся по Грехам ВАШИМ! ПОКАЙСЯ! НА КОЛЕНИ, ЕРЕТИК!!!
И чётками - щёлк... щёлк.
В тишине, резко контрастировавшей с моими воплями раздался громкий Бряк. Это охранник упал на колени, ударившись защитными наколенниками о поверхность пола.
– Грешен, Отец, каюсь!
– Выпалил он, ловя мою руку.
Щёлк... щёлк. Протягиваю ему руку и он упирается в неё каской.
– Блаженны кающиеся, ибо обретут покой души их, - начал я тоном записного проповедника.
– И да простятся им грехи их, ибо...
– тут я завис, судорожно припоминая и придумывая окончание. В своё время и Тод и Ариша буквально пинками загоняли меня на службы и, несмотря на то, что я старался дремать, кое-что всё же у меня в голове осталось. Увы - слишком мало.
– Ибо... ибо, - я мысленно махнул рукой и начал импровизировать.
– Ибо мать наша - Святая Церковь любит чад своих безмерно и как любая Мать прощает им прегрешения их, ибо совершают они их не во злой умысел а по неведению своему.
Тут я поднял его голову за подбородочный ремень и строго уставившись на него вопросил, глядя прямо в глаза:
– Не по злому?
– Н-нет, - пискнул он и я снова дёрнул ремень, опуская его лицо вниз.
– И да простятся сему грешнику заблуждения его, - говоря, точнее пропевая и растягивая слова, я положил руку ему на затылок шлема.
– Сим отпускаю грехи твои. Но помни, - чёрт, снова затык. Что он там помнить должен-то? Надо срочно что-то эдакое - морально-нравоучительное загрузить.
– Но помни, что Диавол, да пребудет он во тьме, не оставит своих попыток искушать тебя. И вином и блудом и прочими греховными... эээээ... искушениями.
Пора закругляться - а то интендант сейчас тоже на колени грохнется.
– Всё, сын мой. Восстань и не греши более.
Охранник попытался поймать мою руку для поцелуя, но я ждал этого и успел её отдёрнуть.
– Открывай, - прервал затянувшуюся пауза полковник.
– Святой отец желает... желает...
– Я проведу освящение кораблей нашего досточтимого Губернатора, - елейным и тихим голосом перебил его я, скромно склоняя голову.
– Конечно, Ваше святейшество, - охранник торопливо набрал кодовую комбинацию на пульте и замялся не нажимая кнопку открытия ворот.
– Только... прошу простить меня, я должен записать вас в журнал, - он извлёк небольшой терминал из нагрудного кармана.
– Сын мой, - всё так же тихо, в пол, произнёс я.
– Сие освящение суть есть подарок нашему достойному хозяину и не стоит заносить нас в списки, ибо тогда наше бескорыстное деяние будет вознаграждено, когда оно обнаружится, а это может привести к гордыне.... Мы останемся безвестными - так лучше.
Охранник на некоторое время завис, переваривая мою витиеватую фразу.
– Ну... если бескорыстно и грех гордыни.
– Он вздохнул и нажал кнопку. Золочённые панели начали раздвигаться и мы двинулись внутрь.
– Простите, Святой Отец, - охранник окликнул меня, когда я уже был в створе проёма.
– А....
– он замялся.
– А алкоголизм - грех?
Мысленно вздыхаю и останавливаюсь:
– Нет, сын мой. В меру - не грех, ибо сказано - питие есть веселие. Псалтырь, стих LXXII, строфа пять. В меру - не грех, но Диавол искушать тебя будет непотребством.
– И предупреждая его следующий вопрос продолжил.
– И курение и женщины - сие всё сотворено Господом нашим нам на радость. Но - в меру!
Он активно закивал и я поспешил углубиться в ангар.
В ангаре было светло, тихо и чисто. Три из четырёх площадок были заняты - на одной стояла Касатка, а две другие были заняты новенькими штурмовиками. Вот к ним мы и направились.
– Скажите, Лорд, - опасливо косясь на меня задал, видимо мучавший его вопрос, полковник.
– А вы священник? Я будто на проповеди побывал....
– Все мы пастыри Господни, - уклончиво ответил ему, не желая портить наши отношения враньём.
– Всякое бывало, друг мой, всякое....
– Вы были капелланом?
– Не унимался интендант, но мы уже подошли к штурмовику и, не отвечая ему, я залез внутрь.
Действительно - новьё. С экранов не была снята защитная плёнка, а кресла и рычаги были замотаны слоем полиэтилена, прихваченного кое-где синей изолентой и скотчем. Усевшись прямо на плёнку, я активировал системы корабля и, пробежав взглядом по перечню систем, недовольно скривился - стандартная минималка. На таком не полетать.... Я удручённо вздохнул.
– Что не так?
– Полковник наклонился над экраном, нависая надо мной - в кабине было тесно, как и в любом корабле военной постройки.