Записки психиатра
Шрифт:
— Вы как будто хотите, чтобы я обязательно признала ее сумасшедшей? — задала я вопрос.
— Конечно! — вырвалось у него. — Ведь это так и есть!
— Любите ли вы ее? — не удержалась я.
Он приложил платок к глазам. Кажется, слезы были искренние.
— Вы меня удивляете, доктор. Допустим, что вы ее подлечите. Она на время успокоится, будет выглядеть совсем здоровой. Но ведь это в ней сидит! Это в нее вложено природой! Пройдет два — три года, и болезнь вспыхнет. А ее дети, если они будут? Ведь вы же врач! Кому знать,
Я сразу поняла Лугова. Все стало ясно. Он, может быть, когда-то действительно любил Марину Николаевну. Но любовь исчезла, как только он узнал о наследственности. Он был поверхностно знаком с устаревшей идеалистической теорией неизменной наследственности, и это стало причиной его страхов и несчастья в личной жизни.
Он ушел, а я подумала: «Зачем ему официальное признание Марины Николаевны сумасшедшей, почему он добивается этого? Видимо, он ищет предлога, чтобы, не теряя уважения окружающих, отказаться от намеченного брака».
Этот человек стал мне неприятен.
Брак не состоялся. Впоследствии Марина Николаевна выздоровела, хотя потрясение для ее психики было тяжелым. Она успешно продолжала работать.
Измена
Когда Ольга бывала с мужем в театре или появлялась с ним в обществе, ее часто спрашивали:
— Это ваш отец?
— Муж! — с гордостью отвечала Ольга. Несмотря на разницу в двадцать лет, она очень любила своего мужа.
Да и можно ли было его не любить? Он был умен, заботлив, интересен. У нее с ним было много общего. Он — главный инженер, она — конструктор. Оба работали в одном учреждении. И разве он старый, если плавал быстрее ее, ходил на лыжах увереннее и был вынослив в работе, как юноша?
У Ольги были все условия для хорошей жизни. Горячая любовь мужа, уютная квартира. Они никогда не разлучались надолго. Последнее лето вместе провели у ее родственников на Кубани. Когда Ольга куда-нибудь уходила, Лев Адамович неохотно ее отпускал. — «Мне скучно будет, Олеся», — говорил он.
Однажды она собралась поработать в технической библиотеке.
— Олеся, ты опять уходишь? — спросил Лев Адамович и, как всегда, сквозь толстые стекла очков Ольга увидела знакомое выражение неподдельной грусти.
— Да, мой друг. Надо приготовиться к докладу.
— Ну, иди, — неохотно согласился он и спросил, скоро ли она возвратится.
— Часа через три.
Библиотека оказалась закрытой и Ольга вернулась.
— «Сделаю ему сюрприз», — подумала она и тихо вошла в квартиру. Раздался телефонный звонок. Ольга услышала сдержанный голос мужа. Она прислушалась к приглушенным словам, но смысла не поняла.
— Встретимся у СКМ? Все готово? Когда? Сегодня в десять? Хорошо… и прибавил несколько слов по-французски.
«Что за странный разговор?», — подумала Ольга и решительно открыла дверь. Лев Адамович повесил трубку.
Сдержанность в голосе, странные слова, тревожное выражение лица и то, что он сразу повесил трубку при ее появлении, — все показалось Ольге необычным.
— Ты кому звонил?
— Это звонили мне по службе, — ответил Лев Адамович и крепко обнял жену; знакомое выражение радости снова засветилось в его глазах. Затем он сообщил жене, что сегодня в министерстве у него совещание.
— А ты никуда не собираешься?
— Нет. Пораньше лягу спать, — солгала она, внезапно вспомнив телефонный разговор мужа и загадочное «СКМ».
«Что-то тщательно выбрился и галстук надел новый», — ревниво подумала Ольга.
Все происшедшее было так необычно, что она решила проверить мужа. Прежде она никогда этого не делала. Эта мысль и теперь оскорбляла ее. Но жгучая ревность заставила забыть все доводы рассудка. Быстро накинув пальто и платок, Ольга осторожно вышла вслед за мужем.
Был темный сентябрьский вечер. Моросил дождь. Изредка с деревьев слетали начинающие желтеть листья и прилипали к мокрой мостовой.
Лев Адамович торопливо шел вперед. У трамвайной остановки несколько раз взглянул на часы и быстро вошел в первый вагон трамвая. Ольга едва успела вскочить на ходу в прицепной. На пятой остановке он вышел из вагона и, перейдя на другую сторону, медленно направился вперед. Ольга устремилась вслед за ним.
«То спешил, а сейчас словно гуляет», — подумала она, стараясь не потерять его из виду.
Он пошел еще медленнее и вдруг оглянулся. Ольга наклонила голову и стала рыться в сумочке. «Только бы не узнал», — подумала она, чувствуя, как горит ее лицо. «Нет, не узнал», — решила она. Лев Адамович быстро скрылся в парадном большого дома. Она подождала секунду и вошла следом за ним.
Его тяжелые медленные шаги гулко раздавались в каменных сводах подъезда.
«Может быть, он просто зашел за кем-нибудь? Но тогда к чему это загадочное СКМ?. Вот поворачивает по лестнице. Опять поднимается… Остановился! Кажется, третий этаж. Звонит. Один, два, три, четыре, пять… Странно! Почему так много звонков? Может быть населенная квартира»?
Открылась и захлопнулась дверь. Ни одного слова не было произнесено. Значит его ждали… К женщине пошел, если такая тайна…
С бьющимся сердцем Ольга стала подниматься на третий этаж. Голова ее вдруг отяжелела. К горлу подкатил клубок.
Внизу хлопнула дверь. Кто-то быстро поднимался по лестнице. Она пошла выше. Негромко разговаривали двое мужчин. Если они начнут подниматься сюда, она пойдет им навстречу. Но голоса вдруг затихли. В просвет лестницы Ольге не удалось разглядеть людей на площадке третьего этажа. Она услышала пять отрывистых звонков. Дверь открылась и закрылась без единого звука. Ольга спустилась на третий этаж и, подойдя к двери, прочитала: «инженер Семен Казимирович Мигульский».
«Отдельная квартира, — подумала Ольга. — Почему же звонили пять раз?»