Записки сахалинского таёжника
Шрифт:
Парниша говорил Ваську, что надо готовить брёвна длинней хотя бы на полметра. — У прораба аргумент один: времени нет! Чем меньше изба, тем быстрей построим. Маленькая изба, два на два метра, не нужна.
Много в Сахалинской тайге зимовьев размерами два на два метра. В шестидесятые-семидесятые годы выработался какой-то негласный стандарт по строительству зимовьев: разные люди, в разных точках Сахалинской тайги рубили одинаковые зимовья, как будто у них были одни и те же чертежи! Стандарт лодыря!..
На расстоянии чуть больше двух метров разместились впятером. Тесновато, конечно, спать, но надоело ходить на бивуак. Да, два раза сходили и уже надоело!
Васёк пропилил два окна. Тимохе не понравились маленькие оконные проёмы. Ему много чего не нравилось в строительстве данной избы.
— Васёк! Ты что сделал? От кого отстреливаться собрался? Тебя что, кто-то ищет? — прокричал в ухо пильщику.
Главный заглушил пилу.
— Ты сейчас договоришься! Если тебя кто-то ищет, — то уж точно не найдет. Как ты меня, Тимоха, достал за эти дни! — беззлобно сказал Васек.
— Здесь итак солнышка нет, а ты окна двадцать на двадцать сделал. Бойницы. Придётся днём керосин жечь.
— Днём по тайге ходить нужно. Делай окна, какие хочешь, только не на пол стены. А потом принимайся, Тимоха, за доски и плахи.
— Понял, — парниша завёл «Дружбу», увеличил оконные проёмы в два раза, — и то ему мало показалось!
Но Васёк рядом, глаз с него не спускает. Расширить дверной проём начальник не дал.
— Васёк, набьются доски и бруски, получится узкий проход, — Тимоха абсолютно прав.
— Не застрянешь. Знаешь что, Тимоха? — Поставь печку под ёлкой и живи на улице! Дверь не трогай — не доводи до греха! Иди, вон, доски делай.
Ребята улыбаются, Николай смехом заливается. Он человек смешливый, жизнерадостный, положительные эмоции в себе не держит.
Напилил парниша досок, плах. Поставили печку. Настелили потолок, опять же, брёвнами, окантованными с четырех сторон. Накрыли пропиленовой тканью. Набросали наверх земли. Земляной слой получился сантиметров в двадцать. Сверху накрыли полиэтиленом. Крыша прямая, — к весне крыша потечёт возле трубы! Иначе и быть не может, ведь строительством руководил Васёк. Построили будку, а не зимовьё!..
Васёк натянул на оконные проёмы новенький полиэтилен. Сколотил дверь, навешивать пока не стали. Нары и стол решили сделать завтра, перед уходом. Если мебель построить сегодня, то невозможно будет разместиться в избе впятером. И вечер подкрался незаметно, — пора работу заканчивать. В новом зимовье — как в землянке сырой: запах свежего леса, запах земли, темно, как… не стоит продолжать.
Сели ужинать, мясо доедать без хлеба (уж рассказывал, кто хлеб сожрал). За ужином Витёк всех удивил: выставил три бутылки портвейна «Кавказ», емкости по ноль-семь литра. Васёк с Тимохой чуть не подпрыгнули — не стали скрывать свою радость. Зачем и перед кем скрывать?..
Гоша не тот человек, — он и ухом не повёл. Хотя, любитель выпить, да ещё какой любитель! — Через десять лет станет профессионалом! Гоша перед Васьком марку держит. Может, показывает, что он не злостный пьяница, как, например, Васёк или Тимоха?.. — Время расставит точки над и.
Ну, Витёк! — Столько дней молчать, с собой таскать три лишних килограмма!..
Говорят, красное вино к мясу — в самый раз. Пролетариату по барабану, что пить и чем закусывать. — Можно вообще не закусывать! А вот вообще не пить — это уже не пролетариат. Об этом-то Михаил Сергеич не подумал, когда внедрял антиалкогольный закон…
Выпили вино. — Ещё бы три раза по столько! Спасибо Витьку и за это! Хорошего должно быть помаленьку, — а то в обыденность войдёт.
Избушку обмыли, — Витёк специально для этого случая берёг вино.
На пятый день работы сколотили нары, стол. Подпилили дров, выработали весь бензин. Охотники-строители забирают бензопилу с собой. Теперь Десновское зимовье можно назвать базовым.
Дверь в избу — с южной стороны, смещена влево. Одно окно смотрит на запад, другое, торцевое, — на север. Заходишь в избу, — в правом углу, в яме, печка стоит. Васёк решил, что так будет теплее. (Сделал для себя мину замедленного действия! — Через пять лет мина сработает: охотовед из-за этой ямы кипятком обварит ногу, обварит конкретно). За печкой — широкие нары для двоих, на торце от окна — длинный узкий стол, за ним, у западной стены, — узкие нары, очень узкие.
Васёк сказал, что это будет его место. Занял Тимохину сторону. Что сделаешь? Он — хозяин здесь! Парнише совестно просить свою сторону. На базовом зимовье Васёк уступил ему его сторону. Когда лежишь на спине, а по правую руку стена, — независимо ни от чего сон спокойней! Почему так, — парниша сам не знает. Западное окно чуть ли не напротив печки. Над окном сделали полку. Вот и всё, что наработали за пять дней. Изба на три спальных места.
Пошли на базовое зимовье. Сделал дело — гуляй смело. Теперь охотники будут гулять: днями носиться по тайге. Обратно шли не спеша. До устья Второго ручья управились за три часа, — неплохо. Вышли на Десну, — можно сказать, что дома!
Собака Дик на махах рванула вперёд. Бегает курцхаар, если, конечно, захочет, очень быстро! Ходули у пса длинные, — на то он и гончак. На этот раз Дик захотел бежать, — кобеля как ветром сдуло. Собаки немножко озверели: за время постройки избы кормили их чисто символически, чтоб с голодухи не набросились на людей.
Одна Мурка сытая. Нет, она ничего не своровала, поблажек ей никаких не было. Мурка мышкует здорово, — еще в детстве научилась, жизнь заставила. Может с соболем соревноваться по добыче мышей!..
На базовом зимовье на улице стоит ведро собачьего бульона. Дик, наверное, вспомнил об этом ведре, а, может, и не забывал. Как говорится, хвосты нужно рубить, — быстрей прибежать, да одному вылакать ведёрко. Если идти со всеми, — бульон поделят на четверых, еще и люди приложатся. Так что нужно поспешать!
А что, бульон солёный: когда варится мясо, обычно бульон немного пересаливают, чтоб мясо лучше взяло соль. За пять дней в ноябре месяце на улице с бульоном ничего не случится, — поэтому и оставили ведро на улице. Тимоха бы выпил кружку-другую разогретого бульончика! Остальные тоже бы не против испить бульончика…