Записки сахалинского таёжника
Шрифт:
Покушал, остатки — сторожевой собаке. Ну, и сторож! — Собака у него не в качестве сторожа, защиты от медведей. Без собаки было бы легче, особенно автобусом ездить. С ним собака, потому что она у него есть. А с медведями он сам договаривался, договаривается и будет договариваться бес всяких слов. Гораздо трудней договориться с чужой собакой, а медведь — он свой, житель тайги.
Поймал три рыбины, собрал пожитки, полиэтилен с полога снял. Вылез на тропу, спрятал котелок. Побежал на стан. Завтра снова выход в цивилизацию, надо достать или самому сделать маленьких якорьков. Дело упирается в тройники: нет в продаже больших тройников.
Через десяток лет готовые якорьки разных размеров станут продаваться в любом рыбацком магазине. Запрещенные орудия лова лежат на прилавке. Почему, ведь эти орудия лова — ЗАПРЕЩЁННЫЕ?! Рыбацких магазинов будет десятка два, а в городе живёт всего двести тысяч человек. Пока что всего два магазина. Но уже на центральном рынке торгуют сетями-путаниками.
На аквариуме перекур и снова мысли о гранате, а вдалеке маячит сковородка! Если швырнуть в яму гранату, то нечего будет жарить. Надо мечтать о динамите или о тротиловой шашке, но — не мечтается. Нужна граната! Даже несмотря на то, что в рюкзаке три рыбины почти таких же размеров, немного меньше, а вот мясо с кунджой близко не поставить! — Эта кунджа действует на нервы с каждым разом больше и больше.
Перед подходом к стану учуял дымок, Мурка бросилась вперёд. Затем послышался короткий лай, собака замолчала. Мог прийти только Колёк, а короткий лай, — значит, притащил чужого. Ведь предупреждал! Уже на подходе к стану здорово распалил себя, приготовился к конкретной ругани. Вот дурак, не мог сам додуматься до ловли рыбы смыком. Теперь расхлёбывай!..
Ещё сверху увидел чужого: Валька притащил, дружка своего. Подошёл к навесу. Ребята только пришли, чай заварили: Колёк, Саша и Валёк. Поздоровались.
— Я ведь тебя предупреждал, что чужих не таскать!
— Тимоха, ты чё, это же Валёк, какой он чужой?
— Знаешь что? — У тебя полный посёлок своих!.. Ещё раз, последний, предупреждаю! Иначе вы меня, б…, выведите, прикопаю на хрен всех. Без моего разрешения никого, ясно?! — парниша прокричал последнюю фразу.
— Тимоха, а причём здесь я? Я говорил Кольку, что не надо без спроса Валька брать.
— Тимоха, да я не буду здесь рыбу ловить, я просто посмотреть пришёл, какой ты стан сделал, — Валек никогда не таскал с Бахуры икру сырцом (В том году разок попробовал, парниша тоже участвовал в той пробе). Валёк на Большом Такой рыбачит.
— Да я-то, Валёк, на счёт тебя ничего против не имею. Ты вообще здесь не при чём. Колёк виноват. А вот ты, Саша, хорошо мне посоветовал на счёт якорька! Специально, что ли? Тебе что — им по голове настучать или подсечь?
— А что, плохой якорёк? Ты, наверное, неправильно свинцом залил!
— Чего? Да я делал якорьки, когда ты в садик ходил!
— Саня, мы втроём по Большухе лазили, и якорьки делали. Покажи, Тимоха, якорёк.
Парниша вытащил запрещенное орудие лова:
— На, Валёк смотри!
— Ох, ни фига себе! Таким только кету на керосинке глушить, а не сечь!
— Колёк, а ты что такой хмурый? Я что, неправильно сказал, что это твой косяк?
— Да правильно всё сказал… У нас косяк посерьёзней, — опять орать начнёшь!
Тимоха внимательно осмотрелся кругом: да кажется, всё нормально. И чего они могли такого здесь сделать, к тому же только пришли, чай заваривается?..
— Мы курево в коляске забыли! Заехали в магазин, Сашка взял пятнадцать пачек Примы. По пачке в карманы, остальное в пакете было.
— Вы бы лучше, б…, головы забыли!.. Да должно у меня курева хватить. Ну, народ безалаберный!
— Да мы тропились, время-то было уже много.
— А что вы так рано выехали? Надо было в обед выезжать, — к ночи бы пришли!.. Какая разница: торопились, не торопились, — вы в тайгу шли!.. Так ты мне, Саня, не ответил на счёт якорька: специально сказал, что классный якорёк?
Саша молчит.
— Тимоха, якорёк отличный, но не для такой речки. Горбуша шугается этой железяки, так?
— Да, Валёк так! Тихо, аккуратно опускать — немножко поймал. Мелкая икра. Как я понял, на речку пойдём завтра после обеда? Тогда надо рыбу жарить.
— Я тушенки хорошей взял!
— Саша, тушенка не помешает, пусть лежит. У меня в рюкзаке три хвоста, я ведь завтра поутру хотел выскочить.
Занялся икрой, но прежде поставил отвариваться рис, Колёк стал рыбу жарить. Саша помогает. Валёк, с…, лясы точит с переработчиком икры.
— Эй, там, у костра! К рису не прикасаться, а также и к огню под рисом!
— Тимоха, ведь подгорит рис! Да ты и воды налил, как украл…
— Саша, не тронь котелок, а то я тебя сегодня точно прибью!
— Саня, не лезь, Тимоха варит — и пусть варит, он знает, как варить.
— Колёк, я сейчас сварю рис по-корейски!
— Не получится: ты его уже посолил!
— Да, ты прав, не получится, посолил, и перца красного у меня нету. Такой рис и в чашку не нальёшь!
— Конечно, не нальёшь: он сгорит, пригорит!
— Саша, давай так: если рис пригорит, я вытаскиваю двадцать литров икры и тебе отдаю, а если не пригорит — то наоборот. Только ты там смотри, дров в костёр не нафигач.
— Тимоха, а где ты такую грохотку взял? — спросил Валёк.
Парниша сидит на чурбаке, на другом чурбаке стоит тазик, на нем грохотка. Рядом стоит ведро, в котором сырец, ведро для чистой икры, оцинкованное ведро для отходов.
— Сам сделал.
— Ты серьёзно говоришь? Ничего себе! Рамку делать сложно!..
— А вот рамку-то, Валёк, я сделал играючи, раз-два — и готово. Зато сетку день вязал.
Прогрохотал икру, промыл её в стечке, с Вальком прокатали, залили тузлуком, шесть минут — и снова на стечку. Снял готовый рис.