Записки средневековой домохозяйки
Шрифт:
— Радио — это приемник, передающий голоса людей на расстоянии. Только я тоже не знаю, как оно работает. Что-то с волновыми процессами из физики связано… А может я путаю… Поймите люди моего времени пользуются огромным количеством вещей о процессе производства которых не имеют даже понятия. И для меня они будут являться совершенно обычным явлением, тогда как для вас едва ли не волшебством.
Его величество и барон обратились в слух.
— Например машина, телевизоры, телефоны, факсы, компьютеры, самолеты, космические ракеты… Ой, да я еще много о чем знаю, то есть о назначении этих вещей, но как их сделать — даже не подозреваю!
— А нам и не нужно знать, как
Но в ответ я лишь покачала головой.
— Но только не в сфере высоких технологий, а все что я вам перечислила, именно оттуда. У вас элементарно — знаний не хватает, даже чтоб двинуться в нужном направлении.
Тогда король озвучил свою следующую просьбу:
— Тогда расскажите о времени, после того как королева Флоренс попала к нам? Мне всегда было ужасно интересно, что же у вас происходило дальше. Прежнюю историю мне бабушка рассказывала… Мы потом сравним воспоминания… А пока поведайте хотя бы бегло.
— Как пожелаете, — послушно ответила я, с удовольствием отходя от щекотливых тем.
Правда, не думаю, что некоторое время спустя мой рассказ оставался таким уж 'удовольствием'. Поначалу он воспринимался как занимательная история: конец девятнадцатого века, начало двадцатого — великая Британская империя, Титаник, подъем Америки, Российская империя. А потом присутствующие мигом поскучнели, поскольку повествование пошло о Первой Мировой Войне, о революции у нас, великой депрессии в Америке. Далее еще более страшное. Для нас — самое страшное. Нет той семьи, которую бы не коснулась Великая Отечественная Война. Брестская крепость, Курская дуга, Сталинград, блокада Ленинграда… Названий оказалось много, и в памяти родины все они запечатлелись шрамами потерь.
Пробрало всех, даже невозмутимого Ковали. Цифра 'с нашей стороны погибло приблизительно двадцать шесть с половиной миллионов, а с учетом потерь всех сторон — около пятидесяти' вызвала даже не шок, а ужас смешанный пополам с нежеланием верить, что такое на самом деле могло происходить. Про концлагеря — печи Бухенвальда, газовые камеры Дахау — я даже заикаться не стала. Чтобы здесь люди даже не знали, что такое могло существовать. Не приведи господь, такое еще когда-нибудь повторится!
Когда я рассказывала о победе в мае сорок пятого, за окном уже было темно. В горле давно саднило, я, уже не спрашивая разрешения, прикладывалась к стакану с морсом, но продолжала. А меня слушали заворожено, практически со священным трепетом. Наконец когда я закашлялась, окончательно надсадив связки, леди Иннес хрипло попросила:
— Довольно… Я больше спокойно спать не смогу…
— Я вам это рассказала как предупреждение, чтобы у вас не повторили таких же ошибок, — попыталась оправдаться я, будто совершила что-то нехорошее.
— Ошибки… Да… — король нехотя поднялся из кресла. — Если такое повторить, это будут страшные ошибки. Но действительно довольно. Теперь я понимаю, откуда в вас несгибаемая воля. Маркиз Коненталь рассказал нам, чего вы смогли достичь в усадьбе… Думаю, мы продолжим в следующий раз.
Это послужило сигналом, я поднялась и на нетвердых ногах покинула королевскую приемную. Увы, для меня память о прошлом, тоже была не самой легкой ношей. А уж ворошить ее!.. Только теперь я начала понимать, что жизнь во дворце будет вовсе нерадужная, как мне хотелось бы.
После этого визита к королю меня не беспокоили целых три дня: то ли приходили в себя, то ли были заняты, однако и мне нужно было хоть как-то отойти от
А вообще, как извлечь из меня сведения придумал все тот же Ковали. Не то чтобы я не хотела рассказывать, просто не знала, что именно их интересует. Что-то они уже изобрели, а что-то нет. Да и рассказать подробно я могла не о многом — только по специальности или о быте.
Так вот Ковали придумал как именно, а его величество оказался двумя руками за подобное изложение. Наступал вечер, я шла в кабинет к его величеству, где по желанию кроме короля бывали то ее высочество принцесса Маргарет, то будущий консорт — его высочество Френсис. А уж Леди Иннес всегда была рядом с его величеством.
Моей главной обязанностью было рассказывать и его величеству и их высочествам сказки. В смысле не обыкновенные сказки для детей, а фильмы, истории из жизни, прочитанное в книгах. Причем если его величество с большим удовольствием слушал рассказы о войне, голливудские киношки, без элементов фантастики — в общем все то, что относилось к прошлому и реальности, то ее высочество предпочитала чтобы я пересказывала дамские романы из серии 'Шарм', произведения сестер Бронте, и прочие слезливые мелодрамы. 'Унесенные ветром' мне пришлось повторять три раза, пока сидящие рядом стенографисты не записали. А еще ее увлекали наши стихи, песни, романсы. В общем вот так, день за днем к вечеру я направлялась то к королю, а если он был занят к их высочествам, ну а днем меня эксплуатировал Ковали.
А эксплуатировал он меня так: я рассказывала что-нибудь королю, а он слушал, запоминал интересующие вещи, а после уже задавал точные вопросы, извлекая из меня всю необходимую информацию.
Так, например, получилось, когда я рассказала его величеству о кинофильме 'На безымянной высоте'. Уже на следующий день Ковали прилетел ко мне и вцепился как клещ с вопросами: 'Что такое снайпер, и что такое оптика'?
И как я не пыталась отнекиваться, что, мол, все может оказаться выдумками и преувеличением сценариста, он заставил меня не только рассказать, но и показать в меру моего разумения, что играла Виктория Толстоганова.
Задумчиво глядя, на меня лежащую на ковре, за подушками, после объяснения, зачем рыть окопы (тоже мне нашли спеца), он протянул:
— Проверим. Все равно до такого у нас пока никто не додумался. Егеря у нас, конечно же есть, но чтобы так…
— Так, так, — покивала я, вставая из-за импровизированного окопа. — В принципе они еще по двое ходят, но это уже современная вариация, — и тут же себя едва по губам не хлопнула, потому что Ковали сделал стойку, как пес, почуявший лисицу.
В итоге вечером в королевском кабинете меня ждал рассказ об американском фильме про двух снайперов ползавших по джунглям, кажется где-то в лесах в Мексике.
Среди придворных поползли слухи о странной девушке живущей во дворце и каждый вечер беседующей с королем. Они судачили, строили предположения, одно нелепее другого, спорили, подстегиваемые любопытством пытались узнать о таинственной незнакомке. Чтобы избежать дальнейших недоразумений, а так же пресечь возможное разглашение истинной цели пребывания ее во дворце, придворным во всеуслышание было объявлено, что король будет вкушать блюда иноземной кухни.
И тут у меня начались новые заморочки (другим словом я уже это и назвать-то не могла). Придворный повар, а так же личные повара высокородных аристократов устремились ко мне и наперебой стали просить новых рецептов.