Записки у изголовья
Шрифт:
Человек не изменился, он всё тот же, но его презирали как ничтожество, пока он числился чинушей пятого ранга или придворным служителем низшего разбора. Но вот он получил звание тюнагона, дайнагона или министра, и люди преклоняются и заискивают перед ним так, что дальше некуда!
Даже и провинциальные губернаторы, соответственно своему положению в обществе, внушают почтение! Послужит такой в нескольких провинциях — и, смотришь, его назначат помощником правителя Дадзайфу [295] , возведут
295
Дадзайфу — большая административная область на юге Японии. Включала в себя острова Кюсю, Ики и Цусима.
Женщинам приходится хуже.
Бывает, правда, что кормилице императора пожалуют звание старшей фрейлины и она станет важной особой третьего ранга, но её цветущие годы позади, и в будущем жизнь уже ничего не сулит ей.
Да и к тому же много ли женщин удостоились этой чести?
Девушки из более или менее родовитых семей считают, что достигли вершины счастья, если выйдут замуж за какого-нибудь губернатора и похоронят себя в глуши.
Случается, конечно, что дочь простолюдина станет супругой придворного сановника или дочь придворного сановника — императрицей. Завидная судьба! Но если мужчина ещё в юных летах сам, своими силами сумеет возвыситься, насколько же более завиден его жребий!
Когда придворный священник (или как он там именует себя) проходит мимо, разве он привлекает чьи-либо взоры? Пусть он замечательно читает сутры, пусть он даже хорош собой, но всё равно женщины презирают его, простого монаха, ставят ни во что.
Но если он будет возведён в высокий сан епископа или старшего епископа, перед ним трепетно благоговеют, словно новый Будда явлен во плоти. Кто может тогда сравниться с ним?
180. Внушительная особа — муж кормилицы
Внушительная особа — муж кормилицы. С этим спорить не приходится, особенно если молочный сын кормилицы — микадо или принц крови.
Но не будем залетать так высоко.
В домах провинциальных губернаторов (скажем, к примеру) мужа кормилицы терпят как неизбежную напасть и всячески ублажают. А он с самоуверенным видом творит все, что ему заблагорассудится, словно ребенок — его собственный.
Девочку он еще оставит в покое, но если это мальчик… Тут уж он не отходит от ребенка, и горе тому, кто хоть малость поперечит молодому господину! Муж кормилицы сразу же начнет отчитывать и бранить дерзкого.
И так как не находится человека, чтобы напрямик высказать этому непрошеному пестуну все, что на сердце накипело, он напускает на себя важный вид, словно никто ему не указ.
И понятно, при таком воспитании ребенок уже в младенческих летах несколько испорчен и избалован.
Если кормилица с ребенком спит в покоях своей госпожи, то муж кормилицы принужден проводить ночи один. Конечно, он может пойти куда-нибудь в
Но предположим, он силком заставит свою жену лечь с ним. Госпожа начнет звать её к ребенку: «Поди-ка сюда, поди на минутку!» Кормилице придется темной зимней ночью ощупью пробираться в спальню своей госпожи — невеселое дело!
В самых знатных домах та же картина, только, пожалуй, неприятностей там побольше.
181. Болезни
Грудная болезнь. Недуги, насланные злыми духами.
Берибери.
Болезни, причину которых трудно разгадать, но она отнимают охоту к еде.
182. У девушки лет восемнадцати-девятнадцати прекрасные волосы…
У девушки лет восемнадцати-девятнадцати прекрасные волосы падают до земли ровной, густой волной…
Девушка пухленькая, миловидная, необычайно белое личико радует взгляд.
Но у нее отчаянно болят зубы! Пряди волос, в беспорядке сбегающие со лба, спутались и намокли от слез. А девушка, не замечая этого, прижимает руку к своей покрасневшей щеке. До чего же она хороша!
183. Во время восьмой луны я видела молодую женщину…
Во время восьмой луны я видела молодую женщину, страдавшую от жестокой боли в груди. Белое платье мягко струилось на ней, складчатые штаны хакама — были надеты с умелым изяществом, верхняя одежда цвета астры-сион пленяла красотой.
Придворные дамы — подруги больной — приходили ней целыми группами, а у входа в ее покои собралось множество знатных юношей.
— Какая жалость! Часто ли она от этого страдает? — спрашивали они с довольно равнодушным видом.
А тот кто любил ее, искренне тревожился о ней, но любовь их была тайной, вот почему, боясь чужих глаз, он лишь стоял поодаль и не смел к ней приблизиться.
Больная дама связала сзади в пучок свои прекрасные длинные волосы и села на постели, жалуясь, что ее мутит. Но все равно она была так прелестна!
Императрица, узнав о том, как она страдает, прислала придворного священника с очень красивым голосом, чтобы читать сутры. Позади церемониального занавеса устроили для него сиденье.
В тесную комнату, где и пошевелиться-то негде, пришли толпой придворные дамы, желавшие послушать чтение. Не отгороженные ничем, они были открыты для постороннего взгляда, и священник, возглашая молитвы, не раз украдкой на них посматривал, что, боюсь я, могло навлечь на него небесную кару.
184. Одиноко живущий искатель любовных приключений…
Одиноко живущий искатель любовных приключений провел где-то ночь и вернулся домой на рассвете. Он не ложится отдохнуть, хотя его клонит в сон, но вынимает тушечницу, заботливо растирает тушь и, не позволяя своей кисти небрежно бежать по бумаге, вкладывает душу и сердце в послание любви для той, которую только что покинул.