Записки Виквикского клуба
Шрифт:
Но кто бы он там ни был, с нами мистер Стивенс трудился как самый добросовестный гид. Дотемна катал по всему Ковентри и рассказывал о нем разные истории. В том числе и легенду о благородной леди Годайве, добросердечной жене владетельного графа Ковентри, который хотел обложить подданных непосильной данью. Чтобы спасти горожан, она по капризу графа решилась опозорить себя и проехала нагишом на лошади по всему городу. Сказка это или нет, но в Ковентри стоит памятник в честь леди Годайвы.
– Знаете что, - сказал мистер Стивенс, когда мы уже порядочно поколесили, - мне кажется, вам будет особенно интересно увидеть одно место, которое находится
Это он все время вставлял: "если вы не против...", "может быть, вы согласитесь...", "как бы вы посмотрели на то, чтобы..." Впрочем, такие обороты употреблял не он один, англичане вообще часто пользуются ими, и оттого их разговорная речь звучит подчеркнуто вежливо.
Мистер Стивенс привез вас в какой-то совсем новый, видимо, недавно отстроенный район, где среди привычных коттеджей были и четырех-пятиэтажные дома-коробки. В центре района находилась просторная площадь, обрамленная деревьями.
Мистер Стивенс подвел нас к одному из угловых домов, выходивших на площадь, и молча указал на синюю табличку на его стене. Там белыми буквами значилось: "Площадь имени Сталинграда".
– Ковентри давно породнился со Сталинградом, - сказал наш гид, у наших двух городов много общего в судьбе.
Позже, в гостинице, я спросил папу, как это города могут породниться. Что они, люди, что ли? И узнал, что после окончания войны с фашистами в странах, которые вместе сражались против них, жители многих городов завязали дружбу с жителями городов другой страны. Они ездят в гости друг к другу, переписываются, и вот - называют свои площади именем города-побратима. Ливерпуль дружит с Одессой, Манчестер - с Ленинградом, Ковентри - с Волгоградом, который прежде назывался Сталинградом.
Под конец осмотра папа спросил у мистера Стивенса, остались ли в городе следы фашистских бомбардировок, потому что мы их нигде не заметили.
– Эти тридцать лет мы не сидели сложа руки, - сказал мистер Стивенс, - да мы и не могли себе этого позволить, иначе нам пришлось бы жить в палатках. Ковентри был разрушен практически целиком, из 75 тысяч домов больше 50 тысяч превратились в груду кирпичей, остальные в той или иной мере получили повреждения. Понадобилось много лет, но все руины мы ликвидировали. Все, кроме одних, которые я сознательно оставил на последний этап осмотра. Если у вас нет возражений, я бы предложил туда сейчас и отправиться.
На город уже опустился зимний вечер, улицы осветились фонарями и витринами магазинов. Прибыв на место, мы поняли, почему мистер Стивенс хотел, чтобы мы попали туда лишь с наступлением темноты.
Посреди площади в подсветке прожекторов вонзались в беззвездное небо два силуэта - светло-серая большая церковь, поблескивающая стрельчатыми окнами-витражами, и уступчатый черный, видимо, обгорелый остов какого-то здания.
– Наш новый собор и развалины старого, разбитого бомбами, - сказал мистер Стивенс тихо.
– Мы решили сохранить эти руины навсегда как напоминание будущим поколениям о том, что несет война.
Он подумал и добавил:
– Если вам уже это известно, приношу извинения. Но если нет, мне кажется, будет интересно узнать: во время войны нацистская пропаганда придумала новый английский глагол "ковентрировать". Что он означает, я думаю, вам понятно. Изобретение немецкое, но сейчас этот глагол есть в любом английском словаре.
Вернувшись в Лондон, я первым делом полез в словарь. Глагол "ковентрировать" в нем нашелся. Перевод был исчерпывающе точен: "подвергать
18. ЛОНДОН ПОМНИТ ЛЕНИНА
Как быстро растаяла лондонская зима! Правда, и таять-то особенно нечему было: каких-нибудь две недели полежал на газонах и по обочинам тротуаров сероватый снежок - в конце декабря и начале января, - и вот уже улицы опять выглядят обычно. Холодно, но не как у нас зимой, а как осенью. И дожди так же идут по многу дней подряд - мелкие-мелкие, называющиеся "дризл". В такое время небо и земля кажутся одинаково серыми, и все вокруг тоже серое, унылое, не хочется носа на улицу показывать.
Бывало и так, что не моросит, а вдруг "задождит кошками и собаками", как выражаются англичане про дождь, который у нас называют "как из ведра". Это то, что называется "идиоматическое выражение". А то вдруг разбегутся тяжелые тучи, проглянет солнце, и станет в январе так тепло - прямо лето, да и все. Впечатление лета особенно усиливается тем, что в Лондоне чуть ли не вся растительность вечнозеленая. Трава хоть и не такая сочная и яркая, как в летние месяцы, но тоже зеленая.
К Международному женскому дню такая вот почти летняя погода установилась прочно, лишь иногда перемежалась "дризлом" без похолодания. На уроках труда мы к Восьмому марта изготовили подарки своим мамам - кто что сумел. Я выжег на дощечке и раскрасил масляными красками наш дом на Холланд-парк, а на обратной стороне выжег дарственную надпись. И когда папа, как всегда накануне этого праздника, спросил "Ну-с, что мы преподнесем маме на сей раз?", я гордо ответил, что у меня уже подарок приготовлен. "Вот как!" удивился папа и почему-то внимательно поглядел на меня, прищурившись. Но больше ничего не сказал.
Это был мой первый самостоятельный подарок маме. Впервые в жизни я понял, как это приятно - дарить.
Вместе с первыми числами апреля пришло настоящее тепло, которое, подержавшись дней десять, ни с того ни с сего сменилось ужасным холодом - пришлось опять натягивать теплую куртку и перчатки.
– Гольфстрим фокусничает, - заметил папа однажды утром, поеживаясь рядом со мной на крыльце нашего дома.
Он имел в виду теплое течение Гольфстрим, которое проходит вблизи западного побережья Англии и благодаря которому там такой мягкий климат. Мягкий, но неровный, потому что, борясь с массами ледяного арктического воздуха, Гольфстрим иногда оказывается побежденным. И тогда апрельское тепло уступает место октябрьской промозглости.
Холода простояли недолго, к Ленинским дням солнышко успело хорошо прогреть Лондон. Этот день рождения Владимира Ильича запомнился мне на всю жизнь. О нем я сейчас и хочу рассказать, но сначала нужно сделать небольшое вступление, как это делается в школьном сочинении.
До приезда в Англию я, скажу честно, не знал, что Владимир Ильич Ленин провел там целых два года и что в Лондоне осталось многое, что напоминает людям о нем.
Установилась традиция, согласно которой все классы нашей лондонской школы по очереди совершают весной поездку на автобусе по ленинским местам. Так что я посетил их дважды - сначала с родителями, а потом с классом. Экскурсия начинается с железнодорожного вокзала "Чаринг-кросс", который вы ходит на Трафальгарскую площадь. С "Чаринг-кросс" Владимир Ильич вместе с Надеждой Константиновной Крупской впервые ступил на лондонскую землю.