Записки землянина

Колмыков Вячеслав

Что-то как-то не клеилось с его манерой говорить и хорошо поставленными фразами. Если бы я ко всему прочему был еще и глухим, то ни за что бы не поверил, что эти слова принадлежат ему. Тогда я впервые проявил самостоятельность – не стал повторять за изображением оранжевых рук, а отбежал в сторону на расстояние, где бы Сита не смог услышать меня и прикусил язык.

— Это что за ерунда такая? — спросил я тихо, когда ко мне вернулась способность говорить. – Не вешайте лапши на уши. Переводите нормально. Я хочу, чтобы мы были наравне, а не чувствовать

себя единственным дебилом среди них.

— Вы этого хотите? – насмешливо спросил Ниминоки.

— Да.

— Хорошо!

Я вернулся к Сите. Он оставался на прежнем месте около моего лежбища и смотрел на меня с радостным изумлением.

В следующее мгновение я еле сдержался от смеха. Нет, не он меня рассмешил, а перевод Ниминоки, от которого я не ожидал подобного артистизма. Но на попятную идти было уже поздно.

— О, драпанул! Испугался что ли меня, придурок?! У тебя рожа тоже не ахти и мычишь как тамути (корова) и черный смотрю. Какое имя тебе дали на Севере, дурачина?

«За дурака ответишь!» - хотел промычать я, но руки перед глазами сказали другое - мол, немой и не могу тебе этого сообщить.

— Ладно, - не унимался Сита. – Не хочешь говорить, не надо. Ха-ха-ха!

Он рассмеялся, показывая на меня пальцем. Одновременно Ниминоки уверял меня, что у тигичан считается нормой не принимать во внимания оскорбления. Обида расценивается как глупость. «Они не умеют копить ее в себе, так же как и удержаться от мыслей, пришедших на ум».

Во дела, подумал я, и все же врезал ему меж глаз.

Некоторое время Сита ничего не мог понять. Он сидел на пятой точке и тщетно пытался разглядеть свой лоб, подняв глаза кверху.

Голос молчал.

Не мычал и я, ждал, что будет дальше.

— Вот ведь как! – тихо начал он немного погодя. – Ты к тому же еще и эпилептик. Потрепала тебя видать жизнь-то. тебя урода сторониться надо, а не подходить близко. Еще таким же сделаешь.

Почувствовав, что переборщил, я кинулся помочь ему, но он выставил руку и закричал.

— Не трогай меня идиот! Вдруг ты заразный!

Я замотал головой.

— Нет?

«Они чрезвычайно доверчивы, так же как и правдивы. Они не умеют лгать, не знают, что это такое», - пояснил голос и пред глазами снова показались руки.

— «Я не заразный и не эпилептик. Это руку свело после плохой ночи, вот на этом неудобном валуне»

— Так бы сразу и сказал! – успокоился Сита.

Вставая, он не спускал с меня глаз, видимо опасаясь что и мою вторую руку тоже постигла та же участь.

— Давно ты здесь?

— «С вечера. Решил отдохнуть».

— Устал что ли?

— «Да».

— А почему?

— «Я нашел Сому. Теперь возвращаюсь».

Здесь я напрягся, думая, как он отреагирует. Ведь это был, как ни как, исторический момент. Но он повел себя не совсем так, как я ожидал: упал на колени, уткнулся головой в землю и принялся ругать себя.

— О, о! Так хотел стать первым, а судьба все отдала этому придурку. Что ж такое! Целый год готовился. О, мама,

почему ты не родила меня раньше этого идиота! – вдруг он поднял голову и посмотрел на меня с прищуренными глазами. – А ты ничего не напутал? Может, показалось? Бывает так, когда перегреешься и чудиться ерунда всякая. А?

— «Нет», - замотал я головой.

Перед глазами появилась стрелка и я повел его к берегу, где стоял мой плот.

Увидев незнакомые растения, Мавра и Януську, он снова упал на колени и запричитал.

— О, о!

Пока сита валялся на земле, я отошел в сторону, чтобы прикусить язык.

— Он мне поверил? – спросил я Ниминоки.

— Конечно, поверил. И другие поверят, разумеется, если вы впредь будете поменьше импровизировать.

— А что такое? У меня руку свело!

— В следующий раз точно сведет.

— Ага, значит, сюрпризы еще будут!

— А вы как хотели? В конце концов, это ради вашей безопасности.

Его последние слова меня слегка напугали. И хотя я помнил об отсутствии преступности на Тигиче, на тот момент это понятие стало относительным.

Я подошел к убивающемуся аборигену и начал его успокаивать, как только может немой. На мои «аы, ыа» он не реагировал, а только отмахивался, словно обиженный ребенок.

Тогда я решил сделать следующее – запрыгнул на плот, взял клетку с Мавром и поставил ее перед ним.

«Что вы делаете? – возмутился внутри меня Ниминоки. – Верните на место». Перед глазами мелькали стрелки и руки, но я не обращал на них внимания. Я ждал болевого шока или что-то вроде этого, чтобы остановить меня, но так и не дождался. Значит, думал я, ничего плохого в этом нет. Должен же я хоть в мелочах иметь свободу! Но, как оказалось, нет. Этим бы я совершил большую ошибку и подвел бы своих стариков, которые доверились мне. Возможно так я хотел избавиться от комплекса неполноценности, навязавшегося на меня в последнее время, а возможно просто не воспринял всерьез вполне серьезную проблему. К счастью Сита не понял меня и тем самым спас положение.

А я всего лишь пытался разрушить главный принцип их существования – научить лжи. Казалось бы пустяки. Ан нет! Не для них и не для моих стариков.

Затея заключалась в том, что я намеревался поделиться с ним своей славой. Будто мы вместе нашли Сому.

Тогда я не подумал, что Толу мы покинули в разное время, а главное, что я собирался тем самым заставить его соврать своим сородичам. Благо я был немым и мои рукоплескания он воспринял по-своему.

— О, незнакомец! – начал он, поднявшись на ноги. – Я должен был сразу понять, когда солнца осветили этот остров. Ты избранный. А солнца просто так не показывают своего лика. А я принял это на свой счет! Видимо дуракам и вправду везет. Позволь называть тебя избранным! Буду твоим поводырем, хоть ты и не слепой, к сожалению, а всего лишь Северянин с отсохшим языком и эпилептик. Но раз уж судьба привела тебя в Сому, то разреши мне проводить тебя обратно в Толу, как бы мне горько не было.