Заповедь Варяга
Шрифт:
– Это ничего не значит! Он в курсе всего, что происходит на воле.
– Вот даже как! – снова не сумел скрыть удивления Лукьянов. – А устранить его возможно?
Кириллов отрицательно покачал головой:
– Думаю, вряд ли. Насколько мне известно, он сумел подмять под себя даже начальника зоны. Тот без одобрения Варяга даже шагу сделать не может. А, как поговаривают, мужик он был очень крепкий.
Лукьянов задумался:
– Ничего, как-нибудь разберемся и с ним.
– Что в милиции говорят о мотоциклисте? – настороженно спросил Лукьянов.
Кириллов отрицательно покачал головой:
– Ничего. Его не опознали. Он ведь даже не из Питера.
– Хорошо, – удовлетворенно кивнул вице-губернатор. – Но действуйте в следующий раз предусмотрительнее. И поосторожнее со всеми этими ковбойскими штучками, – предупредил он и спросил: –
– Рядом с ним наш человек. Он в курсе всего, что происходит в казино. Но похоже, что Кивилиди ни о чем не подозревает.
– И слава богу... – откликнулся Лукьянов.
Один из последних проектов Лукьянова заключался в попытке получить контрольный пакет акций сталелитейного и судостроительного заводов. Пока у него были крепкие связи с центром, подобная затея представлялась ему вполне выполнимой. Однако на прошлой неделе он почувствовал к себе со стороны Белого дома заметное охлаждение. На первый взгляд все оставалось по-прежнему: к нему продолжали относиться как к самому – фактически – могущественному лицу в области, как и прежде, его атаковала армия журналистов, желая взять интервью и услышать его мнение о текущем политическом моменте; он оставался в списке самых популярных политиков России, и его рейтинг поднимался с каждым месяцем. Дело было в другом. Совсем неожиданно, и причем в самый последний момент, была отменена его встреча с президентом – весьма дурное предзнаменование. Прежде такого не случалось. Президент принимал его раз в месяц и находил для встреч лазейку в своем плотном рабочем графике. А сейчас полный отказ безо всякого объяснения со стороны его администрации. Хотя могли бы выставить вперед какого-нибудь мелкого чиновника, который, извинясь, объяснил бы ситуацию. Но не случилось даже этого.
Лукьянов не первый год пребывал в большой политике, а потому знал, что ничего просто так не бывает, – охлаждение должно было закончиться отставкой. Валерий Валентинович не строил на свой счет каких-то сверхамбициозных планов: он не желал создавать новую партию, не стремился вскарабкаться на самый верх политического Олимпа и становиться небожителем.
Лукьянов прекрасно осознавал, что достиг своего потолка, и сейчас важно было не думать о новых этажах власти, а хотя бы удержаться на достигнутой высоте. Он и без того сумел сконцентрировать в руках немалую власть. Единственное, что отягощало жизнь, так это постоянное безденежье. Лукьянов был вынужден обращаться к богатым спонсорам, когда затевал новое «богоугодное» дело или просто перестраивал свой роскошный дом. А ощущение в этом случае мерзопакостное – чувствуешь себя точно так же, как и нищий, стоящий на углу богатого квартала. Проще иметь свое прибыльное дело, желательно с выходом на Запад, с бесперебойным поступлением в карман долларов.
Конечно, Валерий Валентинович не мог считаться человеком бедным. Почти в десяти преуспевающих фирмах он числился одним из учредителей и имел неплохой процент, но этого хватало на безделушки любовницам, на приличный обед в дорогих ресторанах. И все! Но даже это считалось недопустимым при его официальном статусе. Не будь у него высоких покровителей в верхах, он не отважился бы стать хозяином даже газетного киоска.
И вот сейчас он получил шанс сделаться не только самым богатым человеком Северо-Западного региона, но и стать одним из самых влиятельных людей в России. Два крупнейших завода сами шли к нему в руки. Не рассчитывая исключительно на собственное везение, он подключил к приватизации самых влиятельных людей, до которых только сумел добраться. Его авторитет значительно пошатнулся в тот самый момент, когда президент отказался принять его. А еще через пару дней в местной газете были опубликованы снимки двухлетней давности, где он, почти голый, держал на коленях какую-то белокурую русалку. Он даже не сразу сообразил, где и когда же могла произойти подобная встреча, – слишком часто ему приходилось держать на коленях разнеженных девиц. Не исключено, что снимок был сделан кем-то из «засланных казачков», чтобы держать его впоследствии на привязи. Вот он и продал негатив, неплохо заработав на вице-губернаторской физиономии.
Лукьянов сначала серьезно опечалился, ведь кто-то хотел сделать из него жаркое. Но потом адвокаты уверили его, что любую фотографию можно выдать за искусную подделку. Для начала нужно судиться с газетой, чем можно будет заработать дополнительные политические очки. Становилось ясно, что его собираются сбросить со счетов.
Сегодня Лукьянов пригласил на свою дачу владельцев крупнейших банков, дабы попросить их о помощи, если, конечно, это так можно назвать. Банкиры прибыли в точно назначенное время. Отказываться от подобного приглашения значило не только лишиться своего человека в важном регионе, постоянно лоббирующего интересы банков, но и нажить в его лице крупную неприятность. Каждому было известно, что господин Лукьянов не прощает ни малейшего промаха, а неявку на встречу невозможно будет списать на обыкновенную забывчивость. Скорее всего, он расценит подобную выходку как дерзкий вызов. Ни один из них не сумел бы потягаться с Валерием Валентиновичем в открытую, а потому они вынуждены были взирать на Лукьянова со смирением ягнят, оказавшихся волей случая в логове волка.
– Наша встреча деловая, а потому я бы не хотел утруждать вас долгими разговорами и хочу сразу перейти к делу, – обратился к ним Валерий Валентинович, когда гости расположились на мягких креслах. – Мне нужны деньги. Я тут посчитал, – он положил на стол несколько листков бумаги, – около ста миллионов долларов.
На лицах банкиров отобразилось явное недовольство. Они не отказывались по просьбе Лукьянова участвовать в многочисленных презентациях в качестве меценатов, привычным стало выделять финансы на разного рода предвыборные кампании, причем в этом случае они жертвовали не государственными деньгами, а расставались с личными сбережениями. Каждый из них ежемесячно перечислял на счет Валерия Валентиновича весьма крупные суммы, что вполне позволяло ему вести безбедную жизнь, но в этот раз его запросы были весьма велики. Банкиры удивленно переглянулись. Они научились понимать друг друга с одного взгляда. Безусловно, они были соперниками, но это обстоятельство совершенно не мешало им объединиться в случае общей опасности. Сейчас и был как раз тот самый случай.
– Мы очень ценим ваше расположение, уважаемый Валерий Валентинович, но мне бы хотелось заметить, что вы просите очень большие деньги. Это кредит не на несколько месяцев, как я понимаю, а на долгие годы! Или это не так? – вежливо поинтересовался Семен Лившиц, шестидесятипятилетний глава акционерного коммерческого банка.
Старик был одним из первых, кто начал разворачивать банковскую деятельность в России. В молодости он трижды привлекался за мошенничество и всевозможные аферы. Но даже прессинг российских лагерей не сумел задавить в нем финансового гения. За несколько месяцев он сумел сделать то, что на Западе не удавалось сотворить поколениям потомственных банкиров. Длительные «чалки» в лагере только закалили его, привили иммунитет к опасностям, научили невероятной изворотливости, которая очень пригодилась в условиях отечественного рынка. Его банк претендовал на статус самого надежного в Северо-Западном регионе России. Точнее, это была могущественная империя со множеством филиалов, разбросанных едва ли не по всей стране.
Валерий Валентинович скрестил руки на груди и добродушно улыбнулся:
– Совершенно верно, именно так.
Лившиц продолжил с такой же обворожительной улыбкой:
– Мы очень ценим то, что вы обратились именно к нам, но наступили очень трудные времена. Сейчас непросто работать, многие проекты сворачиваются, а потом, – старик развел руками, – дорогой мой Валерий Валентинович, у меня просто нет таких денег!
Двое других банкиров были помоложе Лившица – лет по сорок каждому. Они одобрительно закачали головами, и один из них, краснолицый крепыш с короткой стрижкой, произнес:
– Я бы тоже хотел сказать, что сейчас очень сложный период. Сплошные неплатежи! Приходится проявлять массу изворотливости, подключать личные связи, чтобы заставить механизм крутиться с прежней частотой. Все мои деньги сейчас в деле. Я несу ответственность перед партнерами, и, если я буду раздавать деньги направо и налево, кто же тогда из серьезных людей захочет иметь со мной дело?
– Я не бедный человек, но мне нужны гарантии, что деньги будут возвращены в срок, – высказался третий, с внешностью вечного студента: длинные волосы, ухоженные усы – пышные, с рыжинкой на концах; на щеках недельная щетина. – Я не так давно дал тут кредит одному... как бы его помягче назвать... человеку, – безрадостно объявил «студент», – так потом пришлось нанимать целую бригаду, чтобы получить деньги. При всем моем уважении к вам, Валерий Валентинович, я все же вынужден буду отказать вам. И прошу вас не настаивать больше на этом, – он слегка отодвинул от себя крохотную чашечку с кофе.