Запоздалая свадьба
Шрифт:
Тобиас не сказал ни слова. Только взгляд оставался неприятно сосредоточенным. И тут Лавиния запоздало вспомнила о последнем случае, которому в своих записях дала название «Дело безумного месмериста». Вспомнила и неловко откашлялась.
— Ну… может, за эти годы и произошли один-два инцидента, но ты сам понимаешь, что все это несчастная случайность, не более.
— Случайность, — бесстрастно повторил Тобиас.
— Ну, не совсем, — поспешно поправилась она. — Вернее, акты отчаянной храбрости, направленные на то, чтобы спасти
— Но довольно об этом. Лучше расскажи, при чем здесь Аспазия?
— Аспазия? — нахмурился Тобиас. — Разве я не объяснил?
— Нет, сэр, не удосужились.
— Она была любовницей Закери.
— Элланда? Понимаю. Это многое объясняет.
— Они встретились весной, еще до Ватерлоо. Аспазия воспылала безумной страстью к Элланду, и он, казалось, отвечал ей тем же. Они собирались пожениться. Летом Закери вновь стал работать на правительство и тогда же использовал связи Аспазии в обществе, чтобы получить доступ к богатым людям. Мы считаем, что это помогло ему не только собирать сведения, но и приобрести выгодных клиентов.
— Господи Боже!
— Как-то вечером Аспазия случайно узнала правду о настоящей профессии Закери и в ужасе сбежала от него. Я часто гадал, какова была истинная причина его самоубийства: угроза разоблачения или потеря любимой женщины.
— Мне трудно поверить в то, что убийца может быть таким чувствительным, — пробормотала Лавиния.
— Как ни странно это звучит, но в натуре Элланда присутствовали одновременно драматизм и романтизм. Он напоминал мне художника или поэта, жаждущего любых впечатлений, которые могли бы привести его к высочайшему пику ощущений и эмоций.
— Невзирая на цену, которую приходится платить?
— Цена его никогда не интересовала. Он жил ради все новых вершин азарта.
— А что сделала Аспазия, узнав о смерти любовника? — вырвалось у Лавинии.
— Ужасно расстроилась. Была вне себя от горя. Я никогда раньше не видел ее в таком состоянии. Элланд был единственным, кого она по-настоящему любила. И была безутешна, не только потому, что он покончил с собой.
— Наверное, ее ранило то, что эта любовь застлала ей глаза и не позволила увидеть его истинную природу.
— Именно. Аспазия, как ты уже поняла, — женщина светская. Она считала себя слишком умной и проницательной, чтобы обмануться в делах любви. Обман Закери потряс ее до глубины души.
Лавиния твердила себе, что просто обязана испытывать хоть немного сочувствия к Аспазии. Но каждый раз, думая об этом, представляла эту женщину, обнимающую Тобиаса, и никак не могла найти в сердце хотя бы немного жалости.
Тем не менее приходилось признать, что любая женщина, даже Клеопатра, потеряла бы голову, обнаружив, что ее любовник — наемный убийца, находивший злобное удовлетворение в своей деятельности да к тому же помечавший каждое преступление своим личным знаком!
— Насколько я поняла, ты считаешь себя ответственным за происходящее, — сказала она наконец. — А миссис Грей, вне всякого сомнения, играет на твоих чувствах. Так это она винит тебя за то, что Элланд пустился по дурной дорожке и плохо кончил?
— Она не сказала прямо, но подозреваю, что так оно и есть, — буркнул Тобиас.
— Чепуха! — вновь отрезала она. — Абсолютная чепуха.
— Думаю, она тоже терзается угрызениями совести, потому что помогла ему войти в общество и тем самым способствовала преступлениям.
— Какая печальная история, — вздохнула Лавиния.
Тобиас разжал руку, позволяя свету упасть на крошечный череп и скрещенные кости.
— И теперь, похоже, кому-то понадобилось рассказать ее с самого начала.
— Надеюсь, ты не веришь, что Закери Элланд встал из могилы, дабы возобновить свою карьеру?
— Нет, разумеется, нет. Я сам нашел его тело и присутствовал на похоронах. Но этот новый убийца послал такое кольцо Аспазии, и я совершенно уверен, что, вернувшись домой, найду такое же, — с трудом выговорил Тобиас.
— Старый знакомый возвестил, что снова принялся за свое.
— Похоже, что так. Аспазия при виде кольца ударилась в панику. Поэтому и последовала за нами сюда.
— Хм…
Тобиас снова нахмурился:
— Ты о чем?
— Должна заметить, сэр, что Аспазия совсем не показалась мне взволнованной.
Губы Тобиаса насмешливо дернулись.
— Она не из тех, кто подвержен истерическим приступам. Но я знаю ее лучше, чем ты, и можешь поверить, что сегодня ее нервы были в крайне расшатанном состоянии.
— Что же, если ты так считаешь… Лично я уверена: она попросту использует твои душевные терзания, чтобы манипулировать тобой.
— Ей совсем не нужно идти на такие ухищрения, чтобы заручиться моей помощью, и, думаю, она прекрасно об этом знает, — покачал головой Тобиас, кладя кольцо в карман. — Никто не жаждет найти этого нового Мементо Мори сильнее меня. Он бросил мне перчатку, и теперь нельзя терять ни минуты.
— Ты должен позволить мне участвовать в расследовании, Тобиас.
— Я не желаю, чтобы ты имела что-то общее с этим делом.
— Ты сам сказал, что его необходимо раскрыть как можно быстрее, и поэтому не помешает любая помощь. И прошу вспомнить, что я не новичок в подобного рода вещах, — Ад и проклятие, Лавиния…
Она повелительно подняла руку, требуя молчания.
— Напоминаю, что пока я единственный свидетель, который у тебя имеется. Правда, я не могу дать достоверного описания горничной, которая провожала Фуллертона на крышу, но кое-какие детали я все же заметила.
Неожиданно на глаза ей попался лоскут белой ткани, валявшийся под самой дымовой трубой.