Запоздалая свадьба
Шрифт:
Обшарпанный наемный экипаж, привезший их в дом Аспазии, все еще ждал на улице. Тобиас подсадил Лавинию и сам сел напротив. В слабом свете горевшего над их головами фонарика его лицо казалось осунувшимся и угрюмым.
— Я знаю, как измучило тебя это дело, — начала Лавиния, поспешно хватаясь за подвесную ручку, когда послушная лошадь рывком взяла с места. — Но теперь все кончено.
— Да, — обронил он, глядя в окно. Сознавая, какая тьма царит в его душе, Лавиния испугалась, что ему грозит опасность с головой погрузиться в
— Утром тебе, разумеется, сразу станет легче, — заверила она.
— Разумеется.
Она лихорадочно пыталась придумать способ растопить лед, возникший между ними, но когда ничего не вышло, решила попробовать более прямой подход.
— Ладно, сэр, говорите начистоту. Вы в очень странном настроении для человека, только сейчас закончившего успешное расследование убийства, и не одного. Что случилось?
Сначала Тобиас, казалось, не думал отвечать. Но через несколько минут он повернул голову и взглянул на нее.
— Пирс был ненамного старше Энтони и Доминика, — глухо выговорил он.
Лавиния внезапно поняла.
— И ненамного старше Милого Неда. — Она подалась вперед и взяла его большие руки в свои. — Тобиас, ты не можешь спасти всех. Делай что в твоих силах. И этого достаточно. Должно быть достаточно. Если не смиришься с обстоятельствами, навсегда впадешь в отчаяние, которое не позволит спасти вообще никого.
Его пальцы с силой сомкнулись на ее запястьях. Буря в глазах грозила увлечь ее в свои глубины. Он ничего не ответил, но немного погодя привлек ее к себе.
Они обнимали друг друга, пока кеб не остановился перед ее домом.
Тобиас вышел, помог спуститься Лавинии и проводил до крыльца. Она открыла ридикюль и нашла ключ.
— Осталось кое-что еще, — вымолвил он, наблюдая, как она вставляет ключ в скважину.
Лавиния быстро вскинула голову:
— Что именно?
— Дело еще не завершено.
— Но Пирс покончил с собой. Что не дает тебе покоя?
— Подлинное имя Мементо Мори.
— Но, Тобиас, ты сам сказал, его, вероятнее всего, уже нет в живых. Даже если он не умер, все равно сейчас уже очень стар. Зачем он тебе нужен?
— Я хочу знать, кто ответствен за то, что два маленьких мальчика превратились в профессиональных убийц.
Глава 30
Лавиния увидела лампу назавтра в витрине небольшого магазинчика. Прелестное изделие, имитация работы безымянного древнего римлянина. Изящный рельеф изображал Александра Македонского, разрубающего гордиев узел.
Идеальный подарок.
Лавиния не колеблясь вошла в магазин.
— Веджвуд 5 , — сообщил владелец. — Прелестно, не так ли? Как раз подходит для кабинета джентльмена.
5
Фарфор и фаянс компании «Веджвуд». Особенно известен терракотовый, голубой и зеленоватый фарфор с белыми рельефами в виде камей.
Лавиния подержала лампу, наслаждаясь ее весом и представляя, как она будет выглядеть на письменном столе Тобиаса.
— Вы правы, это действительно подойдет, — согласилась она и уже несколько минут спустя выходила на улицу. Лампа, предусмотрительно завернутая в несколько слоев толстой бумаги и перевязанная бечевкой, лежала в корзине среди спелых персиков, которые Лавиния, повинуясь внезапному капризу, купила у уличного торговца на углу.
Во всяком случае, будет приятно немного отдохнуть от смородины.
Она остановилась в дверях лавки, чтобы открыть зонтик.
И увидела в конце улицы Аспазию Грей в шикарном прогулочном платье. Клиентка спустилась на землю из дорогого изящного экипажа и направилась к лавке модистки.
Лавиния подождала, пока Аспазия не исчезнет в дверях, и неожиданно для себя решила вернуться на Клермонт-лейн другой дорогой.
Позже она подумала, что, возможно, из всех идей, приходивших ей в голову за всю короткую карьеру частного детектива, эта была не самой блестящей. Но было уже поздно что-то менять: она стояла в парке, напротив городского дома Аспазии, а идея властно поселилась в ее голове и не собиралась уходить. Интуиция разыгралась не на шутку, наполняя Лавинию жгучим нетерпением.
Она отчетливо поняла, что не одного Тобиаса одолевает ощущение незавершенности дела. Лишь сегодня утром она проснулась в полной уверенности, что это именно так и есть.
В парке, кроме нее, был только один человек: престарелый джентльмен, дремавший на железной скамейке. Затянутые в перчатки руки покоились на набалдашнике трости, покачивавшейся между коленями.
Он открыл глаза как раз в тот момент, когда Лавиния проходила мимо, и оглядел ее с учтиво скрытым, но чисто мужским одобрением. Лавиния посчитала, что в свое время он, должно быть, одержал немало побед.
— Нет ничего прекраснее, чем рыжеволосая женщина в парке в летний день, — сказал он тихим, хрипловатым голосом. — Желаю вам здравия, мадам.
Лавиния приостановилась и улыбнулась:
— И вам тоже, сэр. Я не хотела разбудить вас.
Он протянул руку на удивление грациозным жестом.
— О, я ничуть не возражаю. Это грезы старого человека и, следовательно, особого значения не имеют.
— Вздор! Любые грезы важны.
Она порывисто сунула ладонь в корзинку, выбрала персик и протянула ему.
— Не хотите попробовать? Я не смогла устоять. Они выглядели такими спелыми и сочными!
— Как вы добры!
Старик взял персик и с легкой, словно обращенной внутрь себя улыбкой стал его рассматривать.
— С удовольствием съем.
— Вот и прекрасно. И никогда не говорите себе, что ваши грезы — это нечто незначительное.
— Даже если это мечты моих юных дней, которые так и не осуществились?
Лавиния немного подумала.
— Разумеется, чудесно, когда мечты сбываются. Но ведь в действительности это случается не так часто, правда?