Запоздалое раскаяние

Тома Луи

– Садитесь!

Находившийся за рулем Роджер, полуобернувшись открыл задниюю дверь. Жак вскочил в машину и она тотчас поехала.

– Куда мы едем?

– Не очень далеко, - ответил вымогатель.

Через несколько секунд он остановился в мрачном тупике между высокими кирпичными стенами и тотчас выключил весь свет.

– Мы прибыли, - сказал он и повернулся к своему пассажиру.
– Вы взяли с собой деньги?

– Я взял все, что нужно.

Он сделал какое-то незаметное движение рукой в темноте и продолжал:

– Но прежде всего,

я хочу получить одно объяснение.

– Давайте, сказал Роджер.
– Но быстрее. Чем скорее расстанемся, тем лучше.

– В каком агентстве вы работаете?

Немного помедлив, Роджер ответил: - Я уже говорил вам это: в частном агентстве.

– Вы можете это доказать?

– И что еще?

Роджер говорил насмешливым тоном.

– Может быть вы потребуете служебное удостоверение?

– Не трудитесь, - ответил Жак, становившийся все спокойнее, чем взволнованнее становился другой.
– Полиция провела расследование. Моя жена никогда не обращалась в частное агентство.

– А если бы и так?

– Вам никто не поручал за мной следить.

Губы вымогателя скривились в усмешке, блеснули его белые зубы.

– Раз вам это известно, то зачем было спрашивать меня?

– Чтобы услышать подтверждение. Вы действовали по собственной инициативе на свой страх и риск.

– А что это меняет?

– Вы просто обычный вымогатель.

– Не поздно ли играть словами?

Несмотря на умеренный тон, дискуссия приобрела остроту, которая удесятерилась из-за тесноты замкнутого помещения, освещенного отражением света далекого уличного фонаря.

– вы можете считать себя только счастливым, - снова начал Роджер, что я не служащий агентства. Это лучшая гарантия, что полиция никогда не найдет никакой связи между нами.

– Между нами действительно нет ничего общего.

Это утверждение очевидно вполне удовлетворило Роджера и он только развел руками.

– Я свое обещание выполнил, теперь вы выполняйте свое.

Жак сунул руку в карман. Он схватил рукоятку пистолета, который оттягивал карман его пальто. Это был крупнокалиберный американский пистолет, который отец Элен привез с войны. Жак нашел его в ночном столике Элен, но уже раньше знал о его сущестовании.

– Ну, давайте закончим, - нетерпеливо сказал Роджер.

При блеске пистолета он в ужасе отшатнулся. Вытаращил глаза и широко открыл рот, он не мог произнести ни слова. Оглушительный выстрел разорвал темноту. Первая пуля раздробила ему подбородок. Вторая попала рядом с ухом и снесла ему почти весь верх черепа. Резкий запах пороха и паленых волос заполнил машину.

Еще дважды нажал Жак на спуск, затем выскочил из машины и побежал. Он не снимал своих перчаток, а пистолет сунул в карман. Он бежал, пока не стал задыхаться и, наконец, достиг жилых кварталов. Там он пошел нормальным шагом и стал обычным безымянным прохожим. На такси он доехал до набережной и там бросил свое оружие в Рону. На другом такси он вернулся к вокзалу Перреш.

Еще не было девяти часов вечера, когда он был уже на пути

в Гренобль. Он ехал совершенно спокойный, не нервничал. Он не находился в состоянии аффекта. Со времени своей последней встречи с Гумбло он знал, что делать и почему это надо сделать. С тех пор, как он узнал, что вымогатель работает на себя и понял как он жестоко был обманут с самого начала, ему стало ясно, что только этой ценой он может обрести свободу.

Дойдя до крайних границ своей судьбы, он словно переродился. В первый раз он поступил как мужчина, решивший взять на себя всю ответственность и почувстовал себя новым человеком. Мораль не нужно было искать, она служила защитой слабости. Он же наоборот почувствовал себя сильным, энергичным человеком. Когда он прибыл на авеню Виктора Гюго, Жаннина была уже в постели. Он разделся и тихо лег, не разбудив ее.

Спал он хорошо. Его душевное перерождение отразилось и на его лице, так как во время завтрака Жаннина внимательно и долго смотрела на него.

– Что во мне такого необычного сегодня, почему ты так смотришь на меня?
– спросил он с легким раздражением.

Затем он понял свою ошибку.

– Извини, любимая.

– Ты изменился, - ответила она.
– Ты изменился в лучшую сторону, Жак. Ты более... менее... Она подыскивала слова.

– Ты выглядишь, как настоящий шеф. Вчера в Лионе все хорошо прошло?

– Как по маслу.

Он не чувстовал ни тени беспокойства. Сегодня началась его жизнь. Он работал всю первую половину дня. В голове у него роились планы... Ко обеду он снова вернулся на авеню Виктора Гюго. Когда он собирался сесть с Жанниной за стол, раздался звонок в дверь.

– Если это какой-нибудь агент, - сказал Жак, - я выставлю его в два счета.

Он пошел и открыл дверь. Перед ним стоял Гумбло со шляпой в руке, поглаживая безымянным пальцем свою черную бороду.

– Очень жаль, что помешал вам...

– Нисколько не помешали.

Не пытаясь скрыть удивления, Жак провел гостя в комнату.

– Почему вы не позвонили по телефону, вы могли не застать меня здесь?

Полицейский офицер улыбнулся и Жаку почему-то не понравилась эта улыбка.

– Я пришел не к вам, мсье Меллерей, а к м-ль Тусси.

Когда ее позвали, Жаннина не спеша появилась на пороге. Жак, еще не совсем освоившийся со своим положением, представил ее полицейскому офицеру. Она не была с ним знакома.

– К тебе гость.

– Да, - вдруг серьезно сказал Гумбло.
– Я пришел к вам с очень плохими известиями, м-ль. Ваш брат...

Жак увидел, что у Жаннины мгновенно исказилось лицо. Она хотела что-то сказать, но потеряла голос.

– Ваш брат, м-ль, вчера вечером умер.

У нее нет брата, хотел сказать Жак.

Бледная как смерь Жаннина устремила взгляд на офицера.

– Ваш брат хорошо знаком нашим коллегам в Лионе, - продлжал Гумбло. Он фигурировал в их списках. Они тотчас же сообщили о его смерти в комиссариат в Гренобле, с тем, чтобы мы оповестили вас. Я получил сообщение полчаса назад.