Запрещенная планета
Шрифт:
— Разумеется, я не стал бы стрелять в него, пока бы не убедился, что вам угрожает опасность.
Его мужественный профиль и слегка выдающаяся вперед челюсть производили нужное впечатление. Алтайра взглянула на него, и впервые я по-настоящему забеспокоился.
— Я очарован вашими животными, — вмешался я. Видимо, это прозвучало довольно натянуто, потому что Алтайра повернула голову и внимательно посмотрела на меня.
— Трудно поверить, — продолжал я, — что на этой планете возможен хотя бы один вид земных животных, а тут сразу три…
Мы пошли к
— Есть здесь еще какие-нибудь животные?
На лице Алтайры появилась удивленная гримаска.
— Я… я не знаю, — сказала она. — Здесь… — девушка сделала недоуменный жест, — здесь есть только те, кого вы видели… Когда я была маленькой, я… ничего о них не знала. А потом… потом они просто пришли ко мне…
Когда мы вошли во внутренний дворик, она побежала вперед и открыла входную дверь. Фарман ни на шаг не отставал от нее. Я вошел в дом последним.
Еще не видя Адамса, я услышал его голос. В его интонациях было что-то необычное, и Алтайра, которая шла впереди, удивленно остановилась. Я сделал несколько шагов, прежде чем увидел Адамса и Морбиуса. Они все еще были у окна. Адамс сидел на ручке кресла и держал в руке свой видеофон, разговаривая с кораблем. Он замолчал как раз в тот момент, когда я вошел, и обводил блестящим цилиндром объектива вокруг себя так, чтобы он мог охватить окружающую обстановку.
Я представил себе Лонни Квинна и свободных от вахты членов экипажа, столпившихся у большого телевизионного экрана в кабине управления корабля.
Адамс поднес микрофон ко рту.
— Итак, — сказал он, — вы можете убедиться, что у нас все в порядке.
Послышался негромкий, с металлическим оттенком голос Квинна.
— Да, кажется, это так, командор.
Может быть, мне показалось, но в нем прозвучала неожиданная нота. Не знаю, намеренно или нет, но Адамс поворачивал объектив видеофона так, чтобы в его поле зрения не попала Алтайра.
— В данный момент ситуация такова, — продолжал командор, — что мне необходима связь с базой…
Официальность формулировки дала мне понять, как осторожен был Адамс. Последовала пауза, и я мог представить себе удивленное выражение на лице Квинна.
— Но, командор, — раздался наконец его недоуменный голос, — вы же знаете, что у нас нет нужной аппаратуры!..
— Знаю, — перебил его Адамс. — И все-таки, не смогли бы вы что-нибудь придумать?
Опять последовала пауза, прежде чем прозвучал ответ:
— Можно попробовать…
Это был традиционный и ни к чему не обязывающий ответ всех изобретателей на обычный вопрос: «Не можете ли вы что-нибудь придумать?» Несмотря на это, Адамс терпеливо ждал. Он знал своего изобретателя. И, действительно, через минуту опять зазвучал голос Квинна:
— Для этого пришлось бы выгрузить сердечник главного двигателя и на какое-то время обречь корабль на неподвижность.
— Как вы сказали? — переспросил Адамс и тут же был засыпан потоком специальных технических терминов. Для меня
— Правильно, — раздался голос Адамса. — Вы молодчина, Лон! Мы скоро вернемся.
Он щелкнул выключателем и пристегнул цилиндр видеофона к поясу.
— Вы все слышали, доктор? — обратился он к Морбиусу. — Мой инженер обещает попытаться наладить связь.
— Да-да, — сказал Морбиус, — Но подсчитал ли он хотя бы приблизительно, какое время займет эта работа?
Адамс покачал головой:
— Он никогда об этом не думает. Но мне кажется — неделю или немного больше.
Их мирная беседа убеждала меня, что они решили больше не наступать друг другу на горло. С чего это, хотел бы я знать!
Морбиус посмотрел на меня.
— Мне кажется, майор Остроу не совсем в курсе дела, — проговорил он. — Да, майор, мы с командором зашли в довольно странный тупик. Он считает своим долгом… гм! спасти меня. Однако у меня нет ни малейшего желания быть «спасенным» таким образом. И любую попытку увезти меня с этой планеты я буду расценивать как насилие.
Его тон казался нарочито игривым, но нельзя было сомневаться в его полной искренности. Он продолжал смотреть на меня.
— Мне думается, что вы-то должны меня понять, доктор, — продолжал он. — Вы видели мой дом, его окрестности, образ жизни, который я себе здесь создал. Можете ли вы представить себе человека в здравом уме, готового добровольно покинуть все это ради… чего? Что можете вы предложить мне в вашем, как вы его называете, свободном мире? Только здесь я свободен, а вы все — рабы рутины, возведенной в принцип…
Он поднял руку, как бы предупреждая наши возражения.
— Но вы, очевидно, еще не поняли, кому служит эта рутина, кому служите вы сами… А я понял!
«Боже, еще один политический эмигрант!» — подумал я.
— Я действую согласно приказу, — сказал Адамс. — Подождем связи с базой, и тогда будет видно, как поступить.
Морбиус с полуулыбкой надежды все еще смотрел на меня.
Мне не хотелось ввязываться в их спор, но это получилось как-то само собой.
— Если бы дело касалось только вас, доктор Морбиус, — начал я и не закончил фразы.
Улыбка его погасла. Он нахмурился.
— Алтайра! — резко позвал он.
Девушка обернулась и направилась к нему. Фарман шел следом. Не знаю, что Морбиус собирался сказать ей, но, к счастью, Адамс предотвратил это.
— А теперь, доктор, — произнес он, вставая, — нам пора возвращаться.
Он посмотрел на нас с Фарманом, но даже не повернулся к Алтайре. Он все время вел себя так, будто ее не существовало, а та, немного нахмурившись, пристально глядела на него.
— Разумеется, раз это необходимо, командор, — любезно ответил Морбиус. — Я пошлю за Робби.