Запрещенная реальность. Том 2
Шрифт:
— Не паникуй, мэйдзин. Есть хорошая тибетская пословица: теряешь жену - приобретаешь свободу, теряешь здоровье - приобретаешь удовольствие, теряешь деньги - приобретаешь опыт, теряешь надежду - теряешь все.
Василий засмеялся, видя, как на лицо Парамонова ложится печать озабоченности. Улыбнулся и Матвей:
— Все в порядке, Иван Терентьевич, он шутит. Я еще не видел, чтобы этот мрачный тип сдавался, какой бы безнадежной ситуация не казалась. Мне нужна ваша помощь.., и Улина тоже.
Парамонов испытующе глянул на Соболева,
— Я хочу выйти за «круг великого молчания».
— В ментал?
— Выше, в логос. А для этого нужна ваша подстраховка, чтобы, во-первых, отсечь возможную пеленгацию, а во-вторых, вернуться обратно в свое тело, а не в чужое.
— Это опасно.
— Знаю, но другого выхода нет. Нас действительно обложили со всех сторон, как зайцев, и живыми не выпустят. У всех приказ: уничтожить любой ценой! Поэтому мне хочется заручиться поддержкой эгрегора Собирателей или Хранителей, чтобы нам помогли.
— Какую помощь вы ожидаете?
— Самую что ни на есть материальную. Нам надо не только выбраться за пределы оцепления, но и опередить кое-кого.
— Союз Девяти?
— Его лидера, Бабуу-Сэнгэ. Вы слышали что-нибудь о кодонах, особых программах гипервнушения?
Лицо Парамонова напряглось, на мгновение стало грозным и властным, каким Василий его еще не видел.
— К сожалению, слышал. Снова из небытия выплыло это адское изобретение Инсектов.
— О чем вы?
– недовольно осведомился Василий.
– Не могли бы говорить понятней?
— Кодон - это и есть Слово Власти, Слово Бога, - сказал как бы нехотя Иван Терентьевич.
– В физическом смысле это суперпозиция тонких полевых состояний вакуума, зона бифуркации, оказывающая максимальное психофизическое воздействие на глубины подсознания человека.
– Он повернул голову к Соболеву:
— Вы меня встревожили, Матвей. У Бабуу-Сэнгэ есть кодон?
— Да, им его снабдил верховный координатор Союзов Хуан Креспо. И теперь по Земле начинает расползаться кодоновая агрессия, означающая конец вида Хомо сапиенс.., чего, собственно, и добивался Монарх Тьмы. Я думаю, он уже присутствует в астрале и ментале в виде проективного поля и готовит Изменение. Как долго осталось ждать, я не знаю.
У костра, постреливающего угольками, разлилось молчание. Василий, как более несдержанный, хмыкнул:
— Иной раз мне кажется, что я сплю.., что ничего этого нет. Нет леса, реки, озера, вас.., врагов и друзей.., нет вообще реальных вещей, а есть лишь мои иллюзии.., и так иногда хочется проснуться!
— В восемнадцатом веке жил такой немецкий ученый, Лихтенберг, - рассеянно проговорил Парамонов.
– Однажды он сказал: «В настоящее время я тоже полагаю, что вопрос, имеют ли вещи вне нас объективную реальность, лишен всякого разумного смысла».
— Вот-вот, - проворчал Василий.
– Видимо, ему казалось то же самое, что и мне.
— Вы мне напомнили… - медленно сказал Матвей, глянув на Ивана Терентьевича.
– Кроме кодонов, есть
Парамонов пристально посмотрел на него, их взгляды встретились.
— Вы имеете в виду.., эйнсоф?
— Да.
— Это не выход из положения.
— Не уверен.., наверное, не выход.., к тому же я не знаю его координат.
— Вы его искали?!
— А разве в этом есть нечто предосудительное?
— Если вы искали эйнсоф через ментал, то нам действительно отсюда не вырваться! О ваших поисках наверняка знает Бабуу и сделает все, чтобы вас нейтрализовать. Вплоть до сговора с Монархом!
— Нейтрализовать - значит убить?
– уточнил Василий, не совсем понявший, о каком эйнсофе идет речь. Парамонов пропустил его вопрос мимо ушей.
— Где вы искали?
— Везде… В Москве, в России вообще.., во всем мире. Это должен быть какой-то знаменитый храм или собор, но их слишком много. Я не нашел.
— Подмосковье смотрели? Патриаршыо резиденцию в Свято-Даниловом?
— Свято-Данилов монастырь в первую очередь, а вот Подмосковье не все.
– Матвей вдруг побледнел.
– О Господи… Сергиев Посад!
Парамонов покачал головой.
— Вы не проверили Троице-Сергиеву лавру?..
Матвей закрыл глаза, побледнев еще больше.
— Ты что, Соболь?
– придвинулся к нему встревоженный Василий.
– Тебе плохо?
— Мне надо настроиться.., не мешай.
Парамонов успокаивающе положил руку на плечо Соболева.
— Давайте сделаем это вместе, Матвей.
Соболев открыл глаза, мерцающие нестерпимым ледяным огнем, глубоко вздохнул. Посвященные молча смотрели друг на друга. Потом Парамонов протянул руку и пожал протянутую к нему руку Соболева. Рукопожатие породило искру тихого оранжевого разряда, на миг озарившую все вокруг.
— Позвать Ульяну?
– спросил Василий, восприняв «электрический контакт» Посвященных как должное.
— А я уже тут, - появилась в одном купальнике девушка.
Трое мужчин оглянулись, и взгляды их были столь красноречивы, что Ульяна невольно покраснела. Но взгляд, который она бросила на Василия, был особенным, и все это почувствовали, даже сам Вася. Теперь он вполне мог пойти на танк с голыми руками.
Хождение Посвященных «за три моря», то есть за три горизонта всемирного энергоинформационного поля, внешне походило на коллективный сеанс медитации или спиритический сеанс.
Они уселись лицами друг к другу на траву, в ложбинке, окруженной кустами ольхи и рябины, приняли позу лотоса и закрыли глаза. Васе невольно стало обидно, что он остался четвертым лишним, но эта обида длилась недолго. Он верил, что когда-нибудь сможет постичь многие тайны Внутреннего Круга и присоединится к избранным на равных. Пока же он занял позицию неподалеку от друзей, готовый защитить их от любой опасности, коль таковая появится. Не забывал он и поддерживать неторопливый разговор с Кристиной, успокаивая этим женщину.