Запрещенная реальность. Том 2
Шрифт:
— Вы меня заинтриговали, Борис Иванович.
– Дикой покачал головой.
– Не подставляем ли мы такого ценного спеца? Ему придется решать, что делать с полученными данными. В принципе это еще не будет означать конец «Стопкрима» или Купола, возможностей уйти в подполье у них хватает. Но у «чистильщиков» меньше шансов, они и так ходят по лезвию бритвы: стоит раз ошибиться, убрать невинного, скажем, - и народ перестанет им верить. А вера - нравственная база для любого института власти. И не только нравственная, но и политическая. Нечем станет оправдывать насилие.
— В
Генерал бросил взгляд на часы.
— Вы философ, Борис Иванович. Не пугайтесь, это похвала. Я даю «добро» на ваш эксперимент. Еще кто-нибудь знает о вызове Соболева?
— Никто. О его существовании будут знать только трое: вы, я да Панов.
— Тогда, может, не будем рисковать все-таки и «Утечку» поручим другому агенту?
— Само следствие и так ведут другие следователи, а Соболев перехватчик, волкодав. Когда следствие подтвердит виновность подозреваемых, тогда в операцию включится Соболев, чтобы выполнить чистый захват.
Валентин Анатольевич стер с дисплея прежний текст и набрал код выдачи информации по делу утечки новейших образцов оружия со склада экспериментального завода «Арсенал».
— Что ж, это наша работа, и за нее спросят не с Управлений «Т» или «СО» ФСБ, а с нас. Давайте поработаем. Вы уверены, что к похищению причастен батальон «Щит»?
— Уверен. Однако Соболев для того и вызван, чтобы проверить это.., своими методами.
— Честно говоря, сомневаюсь, под силу ли это одному человеку, даже «суперу».
ПОВТОРЕНИЕ ПРОЙДЕННОГО-1
Они вошли в магазин за пять минут до закрытия, и Матвей сразу насторожился, обратив внимание на четверых крепких ребят, явно «крутых», одетых в одинаковые кожаные безрукавки и джинсы; со скучающим видом они рассредоточились по залам магазина. Черные очки и одинаковая стрижка делали их похожими друг на друга, как братьев. Но тут подошла очередь Матвея, он отвлекся на несколько секунд на разговор с продавцом, а когда началось действие, пришлось с досадой констатировать, что расслабляться не стоило.
Магазин был частный, соединявший промтоварный и продовольственный отделы, чистый, уютный и с хорошим ассортиментом. Год назад его приватизировал молодой коммерсант, энергичный парень, пообещавший сделать из бывшего «Овощеторга» «конфетку». Обещание свое он выполнил, цены не гнал, и магазин с вежливыми продавцами, оборудованный по последнему слову оргтехники, посещали даже те, кто жил далеко от этого района. Чем владелец не угодил местной мафии, приходилось только гадать. Но факт остался фактом: четверо, которых заметил Матвей, пришли не за покупками.
Сориентировался он мгновенно, бесстрастно проанализировав ход возможных событий. И подивился своему решению вмешаться, потому что в принципе он не имел на это права! Вероятно, надоела долгая спячка, тело требовало оперативного напряга.
Переход в состояние турийи - состояние просветления -
Еще ничего особенного не произошло, четверо парней только начали движение. Один достал пистолет, остальные рэкетмены щелкнули пружинными ножами, но лишь двое из них были тренированы, судя по цвету и интенсивности ореола, хотя и не профессионально. Просто качки, знавшие кое-какие приемы карате; лица их почти не отличались от затылков.
В обоих залах магазина, кроме двух продавцов, оставалось еще пять покупателей, в том числе и Матвей: четыре девушки и старик, но рэкетиры не брали их в расчет. Впрочем, как не брали в расчет и Соболева, не выглядевшего гладиатором даже при росте в метр восемьдесят пять: обыкновенный молодой мужик в потертых джинсах, линялой рубашке в клетку и старых кроссовках, со стандартной внешностью, если не считать прозрачно-голубых, спокойных и холодных глаз. Но в глаза эти парни никогда никому не смотрели.
Тот, что был с пистолетом, успел сделать шаг к продавцу и направить на него дуло, когда Матвей начал свое движение. Свидетели потом дали такие противоречивые показания, что, узнай он об этом, порадовался бы своему маскараду.
Матвей сделал длинный скользящий шаг к вожаку, взял его запястье в захват и вырвал пистолет, одновременно пальцами левой руки сдавив шею в нужных точках. Парень еще падал, потеряв сознание, а Матвей уже делал подкат, доставая ногами сразу двоих качков с ножами. Третий успел махнуть ножом и достать баллончик с газом, однако вспорол лишь воздух и заработал точный укол в солнечное сплетение от противника, который невероятным образом оказался сбоку - совсем рядом.
— Вызовите милицию, - тихо сказал Матвей остолбеневшим продавцам, исказив лицо так, чтобы его потом трудно было узнать. И выскользнул за дверь, решив оставить пистолет у себя.
Как и ожидалось, страховали четверку двое на старой, видавшей виды «вольво», но о драме в магазине еще не догадывались: все произошло слишком быстро и без шума.
Уже в машине Матвей довел разговор внутри себя до точки и снова подивился своему импульсу вмешаться в действие, которое его не касалось. Но так остро захотелось вдруг ответить подонкам, живущим по старому советско-пиратскому принципу, отнять и разделить!
Молодежи можно простить недостаток опыта и знаний, но не избыток наглости, хамства и равнодушия, подумал он чужими словами. Впрочем, не чужими - словами отца, провинциального учителя истории, которого любили ученики.
И вдруг пришло странное, жуткое, острое ощущение, что все это с ним уже происходило! Матвей даже припомнил, что не хотел вмешиваться в разборку в магазине. В голове вот-вот должна была созреть какая-то важная мысль, появилось предчувствие открытия. Но.., ничего не произошло. Маленькая дверца, приоткрывшая кладовую памяти, снова закрылась. Однако предчувствие не подвело.