Запрещенная реальность. Том 2
Шрифт:
— Не совсем.
— Не буду спорить, тебе видней. И что дают эти Знания?
— Эти Знания практически делают человека всемогущим.
Василий скептически хмыкнул.
— Что ж сам Юрьев ими не воспользуется?
— Знаниями Бездн может владеть только просветленный, завершивший Путь. Будда, например. Иисус Христос. Юрьев, как и все Девять Неизвестных, не способен изменить себя даже с помощью «техники внутренней улыбки», доступ к Знаниям для него закрыт. Но он может знать путь к ним.
— Я так понимаю, что тебе они не нужны?
— Я еще иду. Habes - habeberis, как говорил древний философ.
— Вася!
– раздался голос Кристины.
– Иди сюда, посмотри,
— Поговорим еще о Знаниях Бездн?
– Василий встал.
— Если будет настроение.
– Матвей закрыл глаза, расслабленно двинул рукой.
– Иди поищи вместе с ними жемчужину размером с кулак.
Рассмеявшись, Василий нырнул с борта в воду и поплыл вокруг островка на голос Кристины. Но на эту тему они потом так и не поговорили. На следующий день Василий покинул Петербург, держа курс на Москву. Пересек он ее не останавливаясь: сердце гнало в Рязань…
Машина проехала Коломну, потом Луховицы, а Василий все прибавлял и прибавлял скорость, пока на въезде в Рыбное его не остановил инспектор ГАИ. Пришлось вылезать, объясняться.
Инспектор, молодой, но какой-то угасший, с усталым взглядом человека, прожившего долгую нелегкую жизнь, молча принял документы, также молча показал на домик блок-поста: мол, заходи.
— Погоди, командир, - миролюбиво произнес Василий.
– Ну, признаю, нарушил, был не прав, превысил, но ведь можно договориться. Сколько я должен?
Инспектор продолжал на ходу неторопливо изучать техпаспорт и права, и Василий вынужден был тащиться следом, заметив между прочим, что напарник гаишника только что пропустил кортеж автомобилей во главе с «мерседесом», мчавшимся с той же скоростью.
— Командир, да постой ты, я заплачу, сколько скажешь. Причина у меня уважительная - к невесте еду, вот и спешу.
Инспектор зашел в здание поста, без слов сел за стол и принялся писать справку об изъятии водительских прав.
— Черт бы тебя побрал, лейтенант!
– взорвался Василий, выхватывая у инспектора ручку.
– «Мерседесы» с крутыми ребятами пропускаете, а мою «вольвуху» с двумя дверцами решили задержать для статистики?
Лейтенант достал другую ручку, смерил Василия меланхолическим взглядом, сказал скрипучим голосом:
— Будешь год ходить за своим удостоверением, это я тебе гарантирую.
— Да что вам дался год моего хождения за документами! В Москве один грозился, теперь ты.
– Василий вздохнул, неуловимым движением выхватил у гаишника документы, бросил ему на стол сто тысяч и пошел к выходу. На пороге обернулся:
— Не ошибись в следующий раз, болезный. Я себе другое удостоверение достану, если потребуется, а вот ты свои погоны вряд ли.
— Я сейчас позвоню в центральную… - несколько попритих лейтенант.
— Не надо.
– Василий вернулся и показал свое старое удостоверение офицера Федеральной службы безопасности.
– Я тебе, дураку, не хотел усложнять жизнь, предлагая калым, а теперь ты не только забудешь, кто я и на какой машине проехал, но и честного заработка лишишься. Уразумел?
— Я это.., не думал.., ага… - забормотал инспектор, вскакивая и вытягиваясь. На щеках его проступили лихорадочные пятна.
– Так точно!
— Вольно! Не забудь о погонах. И вообще, квелый ты какой-то, не больной, случайно?
— Язва… - пожал узкими плечами лейтенант, теряя интерес к жизни.
Василий несколько секунд рассматривал лицо инспектора, анемичное и бледное, подошел ближе, бросил на стол еще четыре бумажки по пятьдесят тысяч и вышел.
Вскоре он был под Рязанью, продолжая гнать машину не ниже ста сорока в час. Вспомнились кое-какие данные по Рязанской области: площадь - около сорока
Машина свернула на улицу Каляева, миновала здание Рязанской таможни, и через несколько минут Василий остановился во дворе, возле трех металлических гаражей-ракушек. В одном из домов жила тетка Ульяны Митиной Анна Павловна, у которой на время учебы остановилась девушка.
Ровно в шесть часов вечера Василий позвонил в обитую черным дерматином дверь на пятом этаже, волнуясь, как мальчишка, и вдруг понял, что Ульяны дома нет. Откуда пришла эта уверенность, он не знал, но сердце сразу успокоилось, кровь вернулась к щекам, а вздох облегчения был почти искренним. Дверь открыла сухонькая старушка с морщинистым, но добрым лицом с живыми проницательными глазами. Чем-то тетка Ульяны была похожа на бабушку Кристины Сумароковой Басю Яновну.
— А Ули еще нету, мил человек, - сказала она, признавая приятеля Ульяны: Василий уже был у них в гостях.
– Сказала, что будет поздно, часов в десять.
— Где ее можно найти, Анна Павловна?
– заметно приуныл Василий.
– В институте?
— Так ведь друг к ней приехал, с ним и ушла. Он довольно часто приезжает из Москвы, почитай, раз в месяц.
Василий молча стал спускаться по лестнице вниз, но пересилил себя и оглянулся.
— Извините, Анна Павловна, до свидания.
— Да ты не горюй так, мил человек, - озорно заулыбалась хозяйка.
– Не любит она его, хотя он видный из себя, красивый, интересный. Ищи их в ресторане «Салтыков-Щедрин», Улин любимый.
— Спасибо!
– Василий не выдержал и улыбнулся в ответ.
– Не любит, говорите?
– Прыгая через целые пролеты, он спустился во двор, завел машину и лишь потом понял, что не догадался узнать у старушки адрес ресторана. Однако искать его пришлось недолго, ресторан «Салтыков-Щедрин» располагался на улице Радищева, почти напротив здания Медкомбанка. Теряясь в догадках, что за «интересный друг» появился у Ульяны и откуда он взялся, Василий поставил «вольво» в ряду других крутых машин и поднялся по ступенькам к парадному входу в ресторан. Одет он был в таскер, дорожный костюм из ткани, выглядевшей так, будто она полиняла после стирки, - последний писк моды, но надеялся, что в это заведение его в таком прикиде пропустят.