Запрет на любовь. Книга 1. На грани
Шрифт:
Надо признаться, ему удалось удивить ее. И все-таки Алисса покачала головой:
– Я не имею права сама выбирать задания.
– Может, ты и не имеешь, а вот Макс, наверняка, имеет. Я понимаю, что это вряд ли связано с контртерроризмом, но…
– Я правда не могу указывать Максу, что и кому поручать.
– Тогда возьми отпуск, – продолжал настаивать Сэм. – Лис, послушай, я не стал бы тебя просить, если бы это не было так важно. Пожалуйста. Стоит мне подумать, что я никогда ее не увижу… Я больше не могу это выносить…
Алисса
– Джулз сейчас летит сюда с Гавайев, – заговорила она наконец. – Я уверена, он будет рад…
– Да. – Сэм понял, что это окончательный отказ, и не удержался от сарказма: – Большое спасибо.
Она тоже больше не могла этого выносить. И не могла сказать ему об этом. Алисса крепче вцепилась в руль и стиснула зубы.
На соседнем сиденье Сэм, очевидно, тоже боролся с собой.
– Прости, я не хотел… Ты мне действительно очень помогаешь, и я тебе благодарен. Честно.
– Все нормально. Я просто делаю, что могу, Сэм, но… – Она откашлялась. – Это дело – действительно не мой профиль.
Он натянуто засмеялся:
– Согласен.
– Сколько еще ехать? – спросила Алисса.
Сэм долго разворачивал и изучал карту.
– Пару миль. Не больше.
Они помолчали. Только когда Алисса потянулась к стаканчику, он предупредил:
– Осторожно. Кофе горячий.
Черт! Она вовсе не хочет, чтобы он был внимательным. Не хочет, чтобы он говорил искренне, извинялся и заботился о том, чтобы она не обожгла язык. Она хочет…
Она и сама не знает, чего хочет.
– Спасибо, – сказала Алисса, не глядя на него, и сделала большой глоток.
И, конечно, обожгла весь рот.
3 апреля 1943 года. Из дневника Дороти С. Смит
Я как раз горячо спорила с сестрой Марией, явно склонной к садизму, о том, можно ли мне самой дойти до туалета, когда в дверь палаты постучали.
«Цветы для лейтенанта Смит», – услышала я.
«О, как мило! – повернулась ко мне Мария. – Рассыльный принес вам цветы. – Она бросилась к двери. – Я возьму».
Воспользовавшись тем, что она отошла, я начала осторожно спускать загипсованную ногу с кровати, но тут услышала голос Уолта:
«Нет, нет, мне приказали вручить букет лейтенанту Смит лично».
Полковника ВВС приняли за рассыльного! Я уже открыла рот, чтобы исправить это недоразумение, но тут заметила, что Уолт явился в штатском и даже надел какую-то дурацкую круглую шапочку с позументом. Он встретился со мной взглядом и слегка покачал головой, как бы призывая молчать.
Поэтому я закрыла рот и засунула ногу обратно под одеяло. Я никак не могла понять, откуда он взялся здесь – в Саванне.
«Я должен кое-что сообщить мисс Смит наедине, – сказал он Марии, самым ужасным образом имитируя южный акцент, – по поручению полковника Гэйнса. Мне здорово достанется, если
«Все в порядке, Мария, – сказала я. – Я знакома с Уолтом».
Садистка убедилась, что я покорно сижу на кровати и, кажется, согласна и дальше пользоваться отвратительным, леденящим попу судном, и уступила.
«Только не разрешайте ей вставать с постели», – строго приказала она Уолту и отправилась мучить бедную девушку, которой недавно вырезали аппендицит.
Мы с Уолтом одновременно взглянули на женщину на соседней кровати и убедились, что она крепко спит. Впервые я порадовалась, что моя кровать стоит в углу, где вечные сквозняки, но зато никто не сможет нам помешать. Наискосок от нас через проход сидела Лили Фостер и красила ногти, дожидаясь выписки, но, хоть она нас и видела, слышать не могла.
– Что ты здесь делаешь? – тихо спросила я Уолта, кивнув на стоящий у кровати стул для посетителей. За эти несколько недель на него впервые кто-то сел.
– Мы узнали об аварии, – сказал Уолт, – и я приехал сразу, как только смог. Извини, что не выбрался раньше. Он поставил цветы на тумбочку и пододвинул стул ближе.
– Со мной все в порядке, – сказала я ему, а он посмотрел на мою забинтованную голову.
– Ты не писала, и мы с Мей забеспокоились.
– Ну да, потому что сначала я была без сознания.
– Я слышал, что сломанное ребро повредило легкое?
– Это совсем не так ужасно, как кажется.
Он кивнул, но явно не поверил мне.
Ну разве не смешно, что после стольких опасных полетов, я попала в аварию на обычном автомобиле! Уверена, что этого бы не случилось, если бы за рулем военного грузовика сидела я, а не мальчишка, призванный в армию месяц назад.
– Почему ты не в форме? – спросила я у Уолта.
Он немного помолчал, и я поняла, что ему не хочется говорить правду. И еще я сразу же поняла, что эта правда мне очень не понравится.
– Я уже приходил сегодня утром, – признался он наконец. – В форме. Но… – Уолт прочистил горло. – Оказалось, что не только пациенты, но и посетители должны быть правильного цвета, чтобы попасть в эту больницу. Однако я сразу же заметил, что мальчикам-рассыльным позволено быть хоть белыми, хоть черными, хоть полосатыми. – Он улыбнулся не как мальчик, а как настоящий взрослый и сильный мужчина. – Как тебе нравится шапочка? Удачный штрих, верно?
– Такой же удачный, как акцент, – согласилась я. – Мне ужасно жаль, Уолт.
– А я даже обрадовался возможности последний раз одеться в гражданское. Теперь я не скоро смогу это сделать. Только когда кончится война.
Я подскочила в постели:
– Ты хочешь сказать…
– Да, – улыбнулся он. – Через две недели наш полк отправляется в Северную Африку.
Значит, Уолт пришел не просто навестить меня, а попрощаться.
Значит, я не увижу его долго, а возможно, никогда.