Запретная Родина
Шрифт:
– И мы действительно сможем выбрать, где жить?
– Если она нас пустит.
– Порой мне хочется попрощаться с Трогией и плюнуть на все предстоящие испытания. Нас впустили Тасула, Альтания и Перуна, мы могли бы жить на одной из этих прекрасных планет… Но я не могу. Словно это будет еще одним предательством.
– Да. Поэтому будем страдать дальше, – со смешком сказал Алеард.
– Ну, сейчас мы вполне довольны жизнью, – и я обняла его за шею. – Хочу быть рядом, на Трогии или еще где-то.
– Знаю, малышка, но ответственность велика. Если мы ступим на Трогию, она станет нашей. Полтора десятка людей на всю планету – это для начала, но она будет воспринимать нас как носителей чувств, которых давно не знала, и каждого нового человека тщательно проверять.
– То есть если мы создадим ребенка, ему тоже придется проходить проверку? – хитро улыбнулась я. – А вдруг я рассержусь на тебя, буду орать и бить посуду? Меня выкинет, что ли?
Алеард рассмеялся.
– Не думаю, что нас выбросит из дома во время семейной ссоры. Впрочем, со мной никогда не возникало проблем, но могу представить, каким хулиганистым ребенком была ты!
– Намекаешь на то, что наши малыши будут крушить дом вместо меня, повзрослевшей и остепенившейся? Ох уж эта плохая наследственность!
Он обхватил меня, плотнее прижимая к себе.
– Значит, я угадал.
– Да. Я порвала множество маминых бус, разрисовала книги до неузнаваемости, сделала из кровати шалаш, причем не временный, а постоянный…
– Маловато шалостей, да и безобидные все какие-то.
– Я намазала дедушкины тапочки вареной сгущенкой.
– О, это уже что-то.
– А еще отстригла себе одну косичку лет этак в пять, и категорически отказалась отстригать вторую. Понимаешь, мне очень нравилось ходить с одной, тогда я считала это красивым!
Алеард рассмеялся.
– Как там Эван сказал – обожание? Обожаю тебя, Фрэйа.
И поцеловал неожиданно страстно, отнимая дыхание. Я вцепилась в его волосы, заставляя наклониться, и Алеард повиновался. Именно так и стоило встречать воспоминания, тем более что думали мы в этот миг об одном и том же.
Когда мы, немного помятые, вернулись в замок, ребята все еще сидели в большом зале, правда, разделившись на небольшие группы. Крис и Аверина, например, о чем-то ворковали на широком подоконнике, и от них исходило прекрасное тепло, которое подсвечивало комнату голубыми лучами. Питер, Маир и Лар собрались возле стола и рассматривали карты. Эван и Ойло играли в шахматы, Рута с пяльцами сидела у окна и ловко орудовала иголкой – то ли вышивала, то ли штопала. Рэйл и Леонид, судя по всему, вернулись на Тасулу, а Анут наверняка ушел к родителям и брату. Марка с Габриэль тоже не было.
– Как погуляли? – спросил Ойло.
– Отлично.
– Что там с погодой? – сказал Эван. – Я слышал от братьев, что надвигается буря.
– Наверное, они имели в виду нас, – вдруг ответил незнакомый голос, и все разом повернулись к двери.
Высокий молодой мужчина, черноволосый и в черном пальто до пола держал под мышками двух детей – мальчика и девочку месяцев десяти. У малышки были черные, как и у папы, волосы – волнистые, густые, блестящие. И глаза удивительно нежного сиреневого цвета, я таких никогда не видела! Мальчик был рыжеволос и темноглаз, в руках едва умещалась погремушка в виде гриба.
– Дэр! – воскликнул Маир. – Мы с тобой сто… нет, двести лет не виделись!
– Вот уж точно неожиданность, – улыбнулся Питер. – Привет, Магици!
Маир поспешил навстречу другу, чтобы похлопать его, смеющегося, по плечу.
– Простите, не могу даже руку пожать. Рад встрече!
– Добрый день всем, – произнесла появившаяся из-за спины черноволосого девушка. Глядя на нее сразу стало ясно, от кого у девочки удивительные глаза и в кого мальчик рыжеволос. – Простите, что мы без приглашения… – за окном пророкотало, сверкнула молния. – Это Марк и Габриэль нас попросили. Они рассказали о Промежутке.
– Как же вы переместились? – удивился Кристиан. – В первый раз, да с детьми, и еще так точно!
– Нам помог Грозовой монстр, хранящий семью Магици, – ответил Дэр и осмотрелся. – Маир, ты не мог бы найти какое-нибудь одеяло, чтобы я этих дрыгунов на пол спустил? Дома-то они везде ползают, но там у нас полы деревянные, а не каменные.
– Я принесу, – сказал Лар.
Пока он ходил, мы познакомились с супругами, Дэром и Мэй, и их двойняшками – Нордом и Айрин. Оказывается, Габриэль была двоюродной сестрой Дэра, а Марк был его лучшим другом. Грозовые и Солнечные, так сказала Мэй.
– Простите за дождь, – добавила она с улыбкой. – Это он за Дэром увязался. И если увидите в доме ползающую молнию – это личная змейка Норда, она все время поблизости.
Я немного удивленно разглядывала Грозовое семейство. Когда вернулся Лар, маленьких спустили на пол, однако они быстро «сбежали» с территории одеяла. Оба ползали как жуки, Айрин вставала, цепляясь за стулья, ее брат пытался ходить и постоянно падал на попу. Родители, надо сказать, вполне спокойно воспринимали неугомонных ребятишек. Когда Айрин неудачно приземлилась и начала было плакать, Мэй не запаниковала. Она подошла, погладила дочку по голове, что-то прошептала – и та устремилась следом за братом к открытому окну.
– Наверное, нам лучше перейти в малую гостиную, там ковры на полу, – сказал Маир, и все согласились.
Эта комната была меньше, но и уютней. Алеард зажег в камине синее пламя, и Дэр понимающе посмотрел на него, словно сам умел точно также. Он снял пальто, оставшись в простой светлой рубашке, у Мэй под плащом обнаружилось прекрасное светло-розовое платье с корсетом, расшитым лентами.
– У тебя дар Стихии! – вдруг выпалила Аверина, и слегка покраснела. – Извините. Просто это большая редкость. Стихии еще в шестом Цикле все закончились…
Дэр широко улыбнулся. Было в нем что-то замечательно-веселое, мальчишеское. Вот уж он точно хулиганил, когда был ребенком. А ещё я ощущала сдерживаемую силу, похожую на мою собственную стихию воздуха.
– Габи упомянула о магии путешественников, но она говорила так быстро и так много, что я половину не понял, – сказал мужчина. – На самом деле мы пришли, чтобы вас поблагодарить. Марк и сестра появились так внезапно, что тетя Ирина, мама Габи, в обморок упала. Мы не надеялись их увидеть и не подозревали, как обширна истина.