Запретная Родина
Шрифт:
Проблем с заселением не возникло. Мы с Алеардом выбрали место неподалеку от озера с водопадами, Крис и Ава предпочли быть поближе к реке. Алексу и Диле понравились хвойные леса на западе, Марк и Габи строились на поляне в Буковой роще, Эван с Рутой избрали уютный уголок меж холмов. Ойло был возле нас, окруженный высоченными кустами диких роз. Пожалуй, его мини-замок был самым затейливым и симпатичным. Этакий чертог волшебника, сложенный из камня, но с деревянными полами, проемами и пестрой черепичной крышей. Три башни были одна другой выше, и на самой высокой торчал флюгер в виде воющего волка. С некоторых пор парень постоянно вспоминал Альтанию. В башне Ойло разместил телескоп, стол для «алхимических экспериментов», кровать из огромного пня, найденного на берегу, и вместительный шкаф-«сокровищницу». По стенам висели созданные Кертисом гобелены с видами Промежутков, под потолком зависли реалистичные маленькие планеты. Словом, Ойло не изменил себе – это было жилище мечтателя.
У нас с Алеардом дом был срубовым, но с высокой каменной пристройкой «спортзала». Гостиную опоясывали эркеры, в спальнях вместо обычных окон были окна-двери. Проснулся утром, вышел на веранду – и можно наслаждаться прохладным ветром, запахами леса и мирным шепотом водопадов. Места для построек были нарочно выбраны так, чтобы каждой семье обеспечить максимальное уединение. Ойло посмеивался над нами – его башни были видны издалека.
– Сплю на пне, а порой не сплю вовсе, все подсматриваю жизнь звезд, просыпаюсь черти когда, ем черти что… Вот скажите, какая девушка согласится на подобный образ жизни?
– Любящая, – ответил Алеард, и парень улыбнулся.
– Я найду еще один пень и приделаю его к своему, – серьезно сказал трог. – Научусь вставать по будильнику и не опаздывать. А еще стану готовить завтрак. Что скажете?
– Ты, главное, собой оставайся, – улыбнулась я. – Потому что тебя невозможно не любить таким, какой ты есть.
– Точно, – кивнул Алеард. – Но пень поищи на всякий случай.
Дома строились постепенно, росли и крепли, и вскоре мы стали общаться мысленно, то и дело ходя друг к другу в гости. Тревожных вестей с Тасулы не поступало, и в Архъялв все как будто затихло. То ли Первый куда-то переместился, то ли отсиживался в штабе, планируя наступление. Я не боялась – узнав нас, Трогия обрела защитников, и ряды белых медленно пополнялись землянами.
Мне нравилось, что у каждого получился свой особенный уголок. Для Криса и Авы это был дом из цветного кирпича и стекла, для Алекса и Дилы – терем из толстых темных бревен, совсем не похожий на наш. Эван и Рута тоже использовали дерево, но если у нас с Алеардом было шале, у них получился современный дом с элементами хай-тека. А вот Габриэль и Марк построили сказочный дворец с прекрасным зимним садом.
Проблем с мусором не было – Алеард звал мелких, и они поедали все ненужное. Нам удалось гармонично вписаться в экологию долины, потому что Кертис был любителем создавать всяческие умные штуковины. Вскоре к нему подключился Онан, и на пару они произвели самые необходимые приборы. К концу второго месяца в домах уже была горячая вода и электричество, и это – без ущерба для природы. Мы обсуждали, стоит ли брать собак и кошек, и Габриэль предложила снежных гавок, которые жили у них на родине, а я вспомнила про питомник пиренейских горных псов, что был у нашей дальней родственницы. Было решено привести щенков, как только окончательно закончим со строительством.
Стоит упомянуть, что в долине спалось по-особому. Почти каждую ночь мы все видели удивительно красочные и чувственные сны. Но если остальные в основном переживали свои собственные приключения, то я наблюдала жизни чужие. Никаких деталей наутро не оживало в памяти, оставалось только разнообразие чувств без картинок. Алеард говорил, что мне дано переживать неведомые истории для того, чтобы совершенствовать дар Радуги, и я согласилась, что это единственно правильное толкование происходящего. Порой я не могла точно сказать, кого видела, иногда не помнила сны вовсе. Но в эту ночь меня словно засосало вглубь происходящего, и, хотя я глядела со стороны, а переживаний от этого было не меньше…
...Конлет был спокоен. Он понимал, что не в силах что-то изменить прямо сейчас. Мгновение упущено, и дергаться поздно. Остается ждать и надеяться, что все получится, хотя в то, что ему повезет, верилось с трудом.
Он сидел на берегу и наблюдал за Норой. Девушка отлично плавала, была подтянутой и крепкой, и короткая стрижка ей очень шла. Обычно её волосы были красиво растрёпаны, и Конлету это нравилось, но сейчас, намокнув, она походила на выдру. Он усмехнулся своим мыслям. Если бы Нора узнала, что он думает о её внешности, она бы как всегда вспылила. Злилась девушка своеобразно: не кричала, не обзывалась и не повышала голос. Она становилась жестокой к окружающим, её злость прожигала насквозь, а слова казались медленным настойчивым ядом. Вредная, холодная, резкая, но словно созданная для него, Нора не хотела избыть какую-то трудную боль, и Конлет жалел её. Ему не удавалось пробиться сквозь плотную заносчивость девушки, лишний раз сказать ей что-то ласковое. Одно неверное слово – и она превращалась в змею. Конлет был уверен, что когда-то девушка была и нежной, и податливой, и сердечной. Кто и что сделал с милым котенком внутри Норы, он не знал. Был уверен лишь в том, что в случае знакомства с этим парнем не станет сдерживать гнев.
Нора помахала ему рукой, и он ответил улыбкой. Да, она – красавица. У девушки были черные как смола волосы, яркие серые глаза и длинные, идеальной формы брови. Она постоянно занималась собой, и обладала спортивной фигурой, хотя и не отличалась пышными формами. Конлет гордился тем, что может быть ей другом, ведь никого более она к себе не подпускала, но ужасался тому, что хочет большего. И – молчал, держа признание в глубине сердца.
– Эй, привет! – сказала подошедшая Грита.
Она была новенькой здесь и, конечно, не подозревала, что между ним и Норой существует что-то помимо дружбы. Парень чувствовал, что единственная, кто обо всем догадывается – это Фрэйа, но земная подруга деликатно молчала.
– Привет.
– Прости, что отвлекла от мыслей. Все куда-то разбежались, и мне не к кому больше обратиться.
– Без проблем. Что ты хотела?
– Не могу вернуться в родной мир. Он что, теперь навсегда закрыт?
– Нет, – ответил он, – я в свой тоже не сразу смог вернуться.
– Уф, какое облегчение! У меня дома отец-алкоголик да бабка старая. На него плевать, а вот бабулю я бы забрала сюда. Не знаю, правда, выдержит ли сердце, все-таки ей уже за семьдесят.
Нора вышла из воды и подошла к ним. Конлет видел, что она смотрит на Гриту, и слова ей не успевшую сказать, враждебно. С чего бы это?
– Привет! – сказала та. – Как вода?
– Отличная, – сквозь зубы ответила Нора, и Конлет почувствовал волны раздражения.
Она была в десятки, даже в сотни раз хуже его прежнего: высокомерная, недобрая, агрессивная. Пряталась за маской исключительности и гордилась тем, что никому не доверяет. Ей бы найти хороший повод измениться, вот вроде того, что в свое время получил он… Но где, в ком или в чем?
– А я не умею плавать, – сказала Грита, – но очень бы хотела научиться. Правда, океан меня немного пугает, – добавила она смущенно.
Конлету вдруг захотелось уесть Нору. Он поднялся и сказал:
– Хочешь, я тебя научу?
Он увидел, как вспыхнули щеки Норы, и в сердце затеплилась надежда. Девушка была не так уж холодна и бесчувственна.
– О! – обрадовалась Грита. – Конечно, я с радостью...
Он не успел даже до воды добраться – по берегу к ним направлялась Альба.
– Конлет, Нора, вы нужны мне…
...Злоба. Отчаяние. Она не хотела этой близости, но жажды, когда их подавляешь, становятся особенно мучительными. Знал ли Конлет о тех чувствах, что вызывает в ней? Вряд ли. Нора хорошо умела скрывать истинную себя. Черт бы побрал его, взявшегося из тумана Промежутка! Лучше бы они не встречались никогда! Норе было уютно внутри своей оболочки, она не хотела ни к кому привязываться и ни о ком не желала беспокоиться. Но парень не появился вовремя, и ей стало тревожно, а по прошествии ещё двух часов ужас объял сердце. Конлет был не их тех, кто опаздывает, он всегда приходил минута в минуту. В иных мирах с ним могло стрястись что угодно…