Запретная Родина
Шрифт:
– Не бойся, Фрэйа, я с тобой.
– Алеард! – трудно произнесла я, дрожа всем телом. – Боюсь закрыть глаза и отпустить тебя – вдруг исчезнешь? Мне страшно!..
Он посмотрел на меня хмуро и пронзительно, и вдруг крепко поцеловал в губы без каких-либо прелюдий. Это была моя сладостная реальность, мое настоящее.
– Я так скучал по тебе, Фрэйа, – пробормотал Алеард, едва справляясь с голосом. – Неужели ты снова рядом? Помоги мне поверить в это, малышка.
Я обхватила его руками как можно крепче, и, закрыв глаза, коснулась теплых твердых губ своими. Так начался наш поцелуй: долгий, жадный, необходимый. Мы целовались медленно, изучая друг друга внимательно и трудно, лишь изредка останавливаясь, чтобы перевести дыхание, и тогда Алеард касался губами моих щек, шеи и подбородка, а я всхлипывала от наслаждения, перебирая пальцами его густые растрепанные волосы. Когда мы насытились, я уткнулась носом в его шею и выдохнула, чтобы отпустить боль.
– Тебе и правда нечего бояться, малышка. Я больше не оставлю тебя. Никогда. Обещаю, Фрэйа.
Короткая щетина приятно покалывала мои щеки, горячее дыхание нежно касалось рта. Он был здесь – живой, невредимый, мой. Среди бесконечного сна и мелькания реальностей я обрела его снова, и теперь уже навсегда. Голоса внутри затихли, и это была чудесная тишина.
– Я лучше умру, чем снова забуду, – прошептала я.
– Я болван, Фрэйа, – сказал он, лаская мои волосы. – Слишком поздно понял, что рядом со мной ты будешь в безопасности в любом случае. Но больше не повторю своей ошибки, даже если придется совершить невозможное.
Он долго гладил меня по голове, и я в ответ ласкала его волосы. Как хорошо наконец-то коснуться этой густой мягкости, податливых, приятных прядей, что скользят меж пальцев, подобно шелковым нитям. Если мои волосы были непослушными и каждый раз ложились иначе, то у Алеарда они почти всегда покорно укладывались в одну и ту же прическу.
В комнате горел всего один светильник, и полумрак помогал залечивать раны. Я ощущала внутри сладкое и мучительное, скупое чувство, которому не могла дать названия. Оно походило на питательную, невесомую смесь, на солнечный свет, что тянет ввысь деревья.
– Хочешь есть? – спросил Алеард после долгого молчания.
– Да, – кивнула я.
– Тебе есть во что переодеться?
– Кажется, да…
Он поставил меня на ноги и медленно отпустил руку. Горячие пальцы скользнули по ладони, и по затылку разбежались мурашки. Мне показалось, что Алеард ощутил их вместе со мной, улыбнулся этому и вышел из комнаты.
Я склонилась над рюкзаком – каким же он был замызганным! Да, он помнил больше меня. Лежало там бесчисленное множество неизвестно чего. Какие-то вещи, которые жалко было выкидывать: бумажки с именами и рисунки, истрепавшиеся ботинки без шнурков, кусок непонятной голубой ткани, разные диковинные приспособления из иных миров, даже зелья в стеклянных бутылочках, не желающих разбиваться… Но вот оно, длинное белое платье с открытыми плечами. Еще целое и не сильно мятое, хотя носила я его, судя по всему, продолжительно. Переодеться больше не во что, а то, что на мне, безнадежно испорчено.
Я быстро стянула с себя остатки одежды, хотела так же быстро вскочить в платье, но засмотрелась на свой расцарапанный живот. На грязные ступни, на коленки, покрытые ссадинами… Да и волосы совсем спутались. Я выглядела ужасно и смутилась своего неопрятного вида. И тут вошел Алеард. Вернее, не вошел, а почти вошел. Он увидел меня и застыл на пороге: ведь я, дуреха, не потрудилась хотя бы прикрыть дверь. Наверное, другой на его месте смутился бы, начал извиняться, выскочил из комнаты спиной вперед, но это был бы кто-то другой. Мужчина спокойно подошел ко мне, и, глядя в глаза, подобрал упавшее платье.
– Я – дурень! Тебе, наверное, хочется поскорее искупаться, а потом уже есть.
Я поспешно кивнула. Он медленно опустил глаза к моей шее и губы дрогнули. Меж ключиц по-прежнему висел светящийся амулет, только не на цепочке, а на веревочке. Кажется, тонкие серебряные звенья порвались, но как и когда – я не помнила.
– Ты его сохранила.
– Я не ведала, откуда он. Боялась потерять, и теперь понятно, почему. Он – часть тебя. Твой теплый кусочек, стучащий, словно маленькое огненное сердце, – сказала я и почувствовала, как горячая слеза потекла по щеке. Я прикрыла глаза и всхлипнула, и Алеард обнял меня.
– Как я тосковала по твоим объятьям! – произнесла я глухо. – По всему тебе… Внутри меня было пусто и больно, эта боль и сейчас со мной, но теперь она исцеляет, потому что ты рядом.
– Ты нужна мне, Фрэйа! Прости, что так долго тебя искал! – он обхватил меня руками и неистово прижал к себе.
Теперь ужас не мог меня перехитрить, и я блаженствовала, наслаждалась каждым мгновением, и секунды были также неторопливы, как вечность.
Ванная цвета морской волны. Привыкшая к белому, я удивленно улыбнулась. Красиво!
– Здесь есть все, что тебе может понадобиться. Не торопись.
Алеард вышел и прикрыл за собой дверь, но я не стала защелкивать замок. Сердце тянулось к любимому, я старалась сделать всё побыстрее – включила воду, наспех ополоснулась, едва не рухнула, поскользнувшись на мыле. Оттерла грязь с ног и коленей, вымыла голову, и волосы легли шелковистой упругой волной. Я замоталась в гигантское полотенце, мне было прохладно и хорошо, и совсем не хотелось влезать в платье. Я подумала, нормально ли голышом бродить по дому? – засмущалась и все-таки оделась. Пришлось подождать, подсушивая волосы – с них текло, а я не хотела налить лужу.
В доме царил покой. Гостиная дышала волшебным красновато-лиловым светом. Одна лампа была желтой, и светила подобно маленькому солнцу, бросая на стены янтарные тени. Окна были раскрыты настежь, с улицы доносился ровный плеск волн, занавески колыхались на ветру. Я бесшумно прошла к балкону, выглянула наружу: как же прекрасно! Мерцали, отражаясь в воде, цветные огни города, шелестели кроны больших деревьев возле берега, а вода была голубой. Я повернулась и увидела Алеарда. Он смотрел на меня сурово и горестно, но затем горечь сменила бесконтрольная страсть. Я испугалась, когда он двинулся ко мне, начала пятиться к стене, пока не ткнулась в нее спиной. Однажды это уже происходило с нами – в иное время, в ином месте. Алеард не замедлил шага, и я задохнулась от немого восторга, когда он притянул меня к себе. Отступать было некуда: из крепких объятий, властных рук мне не удалось бы вырваться. Я прятала лицо, пока он не протянул руку, и горячая ладонь легла на мою щеку. Алеард считанные мгновения глядел мне в глаза, и я чувствовала, как рождаются желания. В эти секунды звезды падали с ночного неба нам в руки, умытые бескрайним океаном Промежутка, и целые вселенные, полные огня и света, открывали глаза, чтобы радостно приветствовать новое начало, а с небес рушился сплошным потоком животворный ливень, сияющий молниями и ревущий громом… Твёрдые губы коснулись моих, и я едва не заплакала, содрогнулась всем телом. Алеард целовал меня нежно, и я питалась его поцелуями. Так, наверное, чувствует себя человек, который в пустыне находит желанную воду. Он и был моей водой, а если надо то и согревающим в ночи пламенем и сталью, защищающей от бед.
Спустя несколько минут Алеард нехотя отстранился, провел напряженной рукой по моим волосам.
– Ты исхудала, – нахмурился он. – Чем ты питалась, малышка?
– Я несколько дней не ела ничего, кроме соевых сосисок… – честно сказала я, и руки ощутимо дрожали. Живот упрямо требовал еды, но сердце моё жаждало иного насыщения. Я желала, чтобы он вновь поцеловал меня. А потом еще, и еще, и чтобы длилось это целую вечность, и чтобы жар его тела и жажда сердца оставались со мной всегда. Я пыталась найти слова, чтобы ему об этом сказать, но не смогла. Алеард провел меня в кухню, усадил на прозрачный стул. Я жадно ловила каждый его вздох, каждое движение. Он вытащил из духовки что-то вкусно пахнущее и мой живот требовательно и громко заурчал. Алеард хмыкнул.