Запретная Родина
Шрифт:
Было спокойно, и тревоги отступили. Я будто слышала успокаивающий голос Алеарда внутри себя. Он помогал мне принять предстоящие испытания. Я знала, что он ушел неспроста, и знала также, что он вернется с новостями. Какие они будут? Пока что больше всего меня волновали те люди на темной машине. Сосредоточившись на мыслях о грядущем, я приоткрыла занавесь прошлого.
Я увидела Алеарда на согретой солнцем широкой террасе. Он сидел на ступеньках, зажмурившись от ярких лучей, и улыбался. Светлая рубашка была распахнута, ноги босые, волосы растрепаны… Это был совсем другой Алеард: веселый, сонный и счастливый. Ухватиться за яркое видение не получилось, оно стремительно сменилось другим: странная я выбегала из какого-то здания, за мной гнался мужчина. Я запрыгнула на чудную штуковину верхом и помчалась прочь… летун? Нет, дальше вспоминать не хотелось. Идти за красивым парящим механизмом значило обрести страшную боль… Шумный летний лес оборвал тяжелые мысли. Мы с молодым парнем ехали на огромном сером коне и орали, как безумные, на всю округу... Видение изменилось: звездное небо над головой, знакомое и прекрасное, и светится в этом небе фиолетовым шаром планета, а чуть подальше ещё одна, розовато-малиновая, и их свет наполняет окружающее пространство магией. Вдалеке дом, и я откуда-то знаю: это наш дом. Горят приветливой и радостной жизнью окна, и льется их золотисто-серебряный свет на лоснящуюся высокую траву, на кусты уснувших роз, густо цветущих белыми бутонами. Я разволновалась, захотела увидеть больше, и видение распалось. Почему прекрасное зыбко, почему его так нелегко удержать, в то время как страхи и боль стремительны и упрямы?
Голова разболелась, но я не дала ей послабления, продолжая усиленно думать. И увидела людей, мужчин и женщин, и поразительное, огромное создание, сияющую серебряную птицу, парящую в вышине… Гроза. Шторм. Вьюга. Метель, может быть? Шквал? Нет, все не то. Глаза почти вылезли из орбит, и мне пришлось сдаться. Я отдышалась, походила по балкону, и заметила стоящую в уголке гитару. Как давно я не создавала музыку, не пела о том, что в сердце! Однако как бы мне ни хотелось коснуться тонких серебряных струн, взять гитару я не посмела.
На балконе было несколько форточек, и два окна открывались как двери – нараспашку. Шагнул – и плюхнулся прямо в воду… Я подумала, что детей на балкон уж точно пускать не стоит.
На дереве вдалеке каркала ворона. Увидев меня, она заинтересовалась и зачем-то подлетела ближе, садясь на козырек. Никогда бы не подумала, что вороны столь любопытны! Птица внимательно рассматривала меня, и я зачем-то болтала ей всякую чепуху.
Через несколько минут, вдоволь наговорившись ни о чем, мы завершили общение. Птица улетела к лесу, а я присела в проеме, свесив вниз ноги. Почему-то не было страшно, наоборот, я чувствовала себя в безопасности. Ветер играл с волосами, забирался тонкими пальцами под майку, щекотал пятки. В отличие от вороньего карканья, его голос я понимала. Возможно, так ощущалась сама свобода.
Я крепко задумалась и не сразу заметила стоящего сзади Алеард. Вздрогнула, когда он весело покашлял, и прыгнула к нему в объятья, чувствуя, как рассыпались по телу мурашки. Это была великая награда всем моим чувствам: снова услышать радостный смех любимого человека.
– Алеард!
– Доброе утро, малышка!
Он не сводил с меня глаз, и рук не отнял. Мы на какое-то время перестали воспринимать окружающий мир, только пристально смотрели в глаза друг другу. Мне всегда нравилось вглядываться в лица людей, тем более смотреть на любимое, почти забытое и прекрасное лицо. Сразу не увидишь мельчайшие черточки, не заметишь все выражения глаз, движение бровей и губ, не учуешь тонкие запахи, не уловишь теплоты дыхания и те мгновения, когда они соединяются в одно…
Алеард мягко улыбнулся.
– Завтракала?
– Нет, тебя ждала. Ты рано ушел?
– Угу. В Архъялв есть человек, что пригрел бродяг под надежным крылом. Его зовут Айман, и я помогаю ему.
– Конечно, он тоже бродяга?
– Тихий бродяга, – усмехнулся Алеард. – Касался Промежутка, однако путешествовал мало. Он знает куда меньше нас, но преследует благую цель, и я делюсь с ним знаниями, которые могут оказаться полезны. Иногда приходиться уходить внезапно.
– А те, которые меня хотели забрать?
– Они полагают, что, похищая путешественников, смогут захватить власть в других мирах. У них есть лидер, всё идёт от него. Он – голова, управляющая безвольным телом. Зовет себя «Первым», не знаю, что именно подразумевает это прозвище. Я не хотел быть частью этого противостояния, но обстоятельства вынудили. Они пытаются развить в себе способность к быстрым перемещениям по мирам, а также те способности, что формируются у людей, когда они начинают путешествовать. Попытки в основном провальные. Они не хотят принять тот факт, что дар не сформируешь насильно, тем более нельзя приказывать Промежутку. Их лидер кое-что умеет, но этого недостаточно. Поэтому им нужны другие бродяги. Они либо примыкают к Первому по своей воле, либо их заставляют присоединиться. У многих есть семьи, этого достаточно для того, чтобы угроза подействовала. Эти люди пришли за твоей силой.
– Как они поняли, что я страница? И о какой силе ты говоришь?
– Их много, и они научились выделять странников из толпы. Ты не похожа на жительницу Архъялв. Среди них есть те, что чувствуют дары других бродяг. Они ощутили и твой дар.
– И будут продолжать искать меня? – спросила я встревожено. Сейчас о таких вещах совсем не хотелось думать: всё еще стоял перед глазами прекрасный образ нашего дома.
– Да. Я успел познакомиться с их методами, и не хочу втягивать тебя в это.
– Если существует целая компания, направленная на «отлов» странников, я не могу оставаться в стороне.
– Ты можешь помочь, малышка, но далеко я тебя не отпущу. Я был глуп, не ценил своего счастья. И виноват в том, что мы друг друга потеряли.
Я открыла рот возмутиться неправильности его слов, но Алеард быстро поцеловал меня, да не абы как, а во всю силу. Я ещё раз попробовала произнести хоть слово, но он улыбнулся и снова прибегнул к тому же действенному методу молчания. Это были короткие, но жгучие, чувственные поцелуи, и стало не до споров.
Мы отошли от окон и остались стоять в гостиной. Мгновения и минуты, подобные этим, никогда не стираются из памяти, но они так скоротечны, что хочется заставить время остановиться. Я вздрогнула, почувствовав, как его язык нежно и едва ощутимо коснулся моей нижней губы. Медленно ответила тем же, ощутила вкус его тихого смеха, привстала на цыпочки, чтобы мы могли стать ближе… Алеард обхватил меня за пояс, приподнимая, прижал к груди и поцеловал. Однако совсем не так, как прежде. От подобного поцелуя я покрылась мурашками вся целиком, вцепилась в его плечи, и он, чувствуя мое состояние, продолжил неспешно, давая возможность привыкнуть к наслаждению. Какими разными могут быть поцелуи! Как прекрасно узнавать их все и, узнавая, находить для себя новые чувства в новых прикосновениях! Пульс мой давно перешел в низ живота, от невысказанной, голодной боли тела я готова была стонать и всё крепче сжимала плечи Алеарда. Глубокие, страстные и настойчивые прикосновения меня взбудоражили, привели в состояние готовности к большему. Однако в этот раз мы не ступили за черту.
Алеард смог от меня оторваться, и я, задыхаясь, вцепилась в его плечи, чтобы не свалиться.
– Ты меня сводишь с ума, – произнес он глухо, – но сладкая пытка тобой – лучшее лекарство от всех бед, Фрэйа.
В этот день мы пошли гулять. Алеард хотел показать мне реку и лес на противоположном берегу. Мы сели на небольшую серебристую яхту, показавшуюся мне смутно знакомой, и буйный ветер трепал волосы. Алеард наконец избавился от банданы, надел светлую рубашку – у меня сердце ухнуло, так она была похожа на ту, из моего видения! Я осталась в своем платье.