Зарево над волнами
Шрифт:
Но для нас боевые действия на этом участке пришли к концу. Наступила разрядка - время, когда наиболее отчетливо вспоминаются детали боев, когда острее ощущаешь ту опасность, которой подвергался совсем недавно. Порой в минуты таких раздумий не верится, что ты жив, что вырвался из пекла и хоть на время можешь считать себя в безопасности.
– По этому поводу нам причитается, - сказал мне капитан-лейтенант Ботылев.
– Так сказать, за прошедшее и за грядущее.
– Не возражаю, - согласился я.
– Сегодня 17 сентября, давай отметим этот день.
Мы выпили. Закусили консервами.
– За
– Пожалуй.
Выпили, но веселей от этого не стало. Неподалеку от дома, где мы "пировали", резко затормозил серый от пыли "виллис".
– Вас вызывает нарком Кузнецов, - обратился к нам незнакомый старший лейтенант.
– Удобно ли в таком виде?
– растерянно спросил Ботылев, намекая на наше не совсем трезвое состояние.
– Впрочем, выбора у нас все равно нет.
Отправились по вызову.
Вскоре мы стояли перед адмиралом флота СССР Николаем Герасимовичем Кузнецовым и членом Военного совета флота контр-адмиралом Николаем Михайловичем Кулаковым.
Ботылев представился.
– Вопрос к вам, командир, - сказал нарком, - как отдыхаете?
– Хорошо.
– Где семья?
– В Подмосковье, товарищ адмирал флота.
– Что ж, - улыбнулся Кузнецов, - если есть желание, поезжайте в отпуск. Заслужили.
Он прошелся по комнате. Остановился передо мною.
– Теперь вопрос к вам, комиссар: как отдыхаете?
– Плохо, товарищ адмирал флота.
– Странно... Нет согласия, - обернулся Кузнецов к Кулакову.
– Командир говорит одно, комиссар - другое. Слышал я, что в бою они действовали иначе.
– Так чем же это объяснить?
– спросил меня контрадмирал Кулаков.
– Мы отдыхаем от боя и это само по себе, конечно, отлично, - ответил я. Но наши люди шесть суток без горячей пищи...
– Правильно, - не дал мне договорить адмирал флота СССР, - о людях следует подумать. Этот вопрос уладим незамедлительно.
Он побарабанил пальцами по облупившейся штукатурке и неожиданно спросил:
– Вы женаты?
– Так точно. Жена в Горьковской области.
– Дать отпуск, - обратился Кузнецов к Кулакову.
– Люди заслужили. И еще следует выяснить, у кого из отличившихся в бою за Новороссийск бойцов и командиров семьи, конечно, не особенно далеко... Чтобы они могли повидаться с родными и близкими.
Когда мы вышли на улицу, Ботылев облегченно проговорил :
– Не заметили, что мы навеселе.
– Хорошая веселость, - отозвался я, - когда беда с радостью вперемежку.
– И все же победа большая, - строго заметил он.
– Пусть тяжелой ценой, но она достигнута.
Больше по пути до расположения нашей части мы не проронили ни слова. Каждый думал о своем. Радовала возможность повидаться с семьей. Но все омрачалось недавними событиями. Перед глазами стоял веселый лейтенант Рыбнев. И вот его изуродованный, опаленный труп... Какими же извергами надо быть, чтобы поступить так с раненым человеком! Хотелось сейчас, немедленно встретиться с палачами, отомстить им за все. Только есть ли мера отмщения за зверства гитлеровцев? Нет! Мы мстить не будем. Пусть врага ждет не месть, а справедливая кара. Этот час приближается с каждым днем.
Даешь Крым!
Каждый новый день был наполнен радостью, которую не высказать словами. Ее надо осознать, прочувствовать, выстрадать. Сколько позади тревожных дней и ночей, сколько напряженных боевых моментов... И братских могил с простыми деревянными обелисками, с короткими надписями и без них.
...Отгремели последние выстрелы в кварталах Новороссийска. Части Красной Армии за несколько дней освободили от гитлеровцев Таманский полуостров. Наши войска вышли на побережье Керченского пролива. За ним в голубой дымке лежал крымский берег, на котором хозяйничал враг.
Волны медленно набегали на скалистые выступы береговой черты, рассыпались каскадами белопенных брызг. Глухо шуршала потревоженная накатом воды галька. Краснофлотцы прислушивались к ее своеобразному шепоту и, не сговариваясь, понимали затаенные мысли товарищей по оружию.
– Скорее бы, - вздыхал Кирилл Дибров. Все знали, какие события он хотел бы поторопить. Морские пехотинцы с нетерпением ожидали приказа погрузиться на плавсредства и пересечь этот небольшой пролив, ступить на израненную, многострадальную землю Крымского полуострова, на котором многие из них приняли боевое крещение, познали невзгоды и редкие радости трудной солдатской судьбы. Как обычно, с интересом слушали зачитываемые агитаторами сводки Совинформбюро. Узнавали об освобожденных Красной Армией городах и поселках, и все чаще повторяли:
– Даешь Крым!
Время шло, а долгожданного приказа не поступало.
Сильно измотанные в боях на кавказском побережье подразделения пополнялись свежими силами, вооружением. Легко раненные возвращались из госпиталей. Они тут же входили в привычную обстановку окружающей среды, учили молодых бойцов из нового пополнения.
Как обычно, в преддесантный период полным ходом шла повседневная подготовка. Подразделения тренировались в посадке на катера, в разное время суток высаживались в незнакомых местах, отрабатывали организацию боя и взаимодействие, учились блокировать и штурмовать доты и дзоты. В основе занятий находился опыт, приобретенный в десантных операциях на Малую землю и в Новороссийск.
Самое серьезное внимание уделялось изучению основных видов оружия с тем, чтобы в случае надобности, могущей сложиться в боевой обстановке, люди могли заменить друг друга. Конечно же, снова отводились часы для изучения трофейных пулеметов, карабинов, автоматов, пистолетов, гранат и мин. На этот раз мы значительно расширили программу и обучали моряков стрельбе даже из немецких полевых орудий и минометов.
Более двух третей воинов составляли коммунисты и комсомольцы. Они возглавили соревнование в отделениях и взводах, способствовали повышению боевого мастерства, политической подготовки бойцов, передавали всем свое мастерство громить врага. Неоценимое значение приобрела популяризация подвигов, совершенных десантниками в тылу врага, в боях на Малой земле и на улицах Новороссийска. Кирилл Дибров, Владимир Сморжевский, Сергей Колот, Николай Кириллов и другие в часы досуга, а то и просто на политических занятиях рассказывали молодежи о ратных эпизодах, о том, как бились с врагом коммунисты и комсомольцы. Они учили еще не умудренных опытом черноморцев, как лучше подогнать обмундирование и снаряжение перед десантной операцией.