Зарево. Оправдание хаоса
Шрифт:
Мужчины внимательно изучали отснятый Сэмом материал, порой что-то восклицая и переговариваясь, а я… А я не могла пошевелиться. Не ожидала, что все будет так. То, что я увидела в больнице, действительно повергало в ужас и заставляло совершенно иначе взглянуть на все происходящее в нашем мире за последние месяцы. Теперь уже закрытые города, усиленные таможенные контроли на дорогах, оборванные эфиры, слухи и перешептывания – все виделось в ином свете, а воображение рисовало кошмары наяву. Правда, они всё равно были где-то там, очень далеко и недосягаемо. А безумие в больнице напоминало горячечный бред. И если бы не большое количество людей в форме, машин, сигнальных огней и периодически срабатывающих сирен, то можно было бы представить, что после бессонной ночи я просто провалилась на мгновение в бессознательное состояние, и все это мне почудилось.
Бросила осторожный взгляд в сторону больницы. Кто-то кричал в микрофон, призывая всех сохранять дистанцию. Редко, раз в пару минут, раздавались выстрелы. Я вздрагивала, боясь даже представить, что происходит внутри больницы. И хоть Эндрю с Сэмом настаивали на том, чтобы вернуться (или проникнуть) туда тотчас, я совершенно не желала вновь возвращаться, пока все не утихнет и не проясниться. К тому же, лишний раз ссориться с правоохранительными органами не особо-то хотелось. Во-первых, я была слишком встревожена и напугана для хладнокровных дискуссий. Во-вторых, наша репутация уже была в свое время подпорчена проникновением в чужие кабинеты, участием в громких и неоднозначных дебатах, освещением грязных дел значительных лиц. Мы всегда пробивались через пластмассовые щиты в центр событий. И не раз я подбивала ребят на сомнительные авантюры. Но в этот раз не стоило создавать еще одну историю противостояния с органами; и рисковать своей сохранностью, пытаясь вернуться в больницу, было также абсолютно опрометчиво. Настолько, что даже я на это не решалась.
В моем животе ныло, но я понимала, что сейчас в мое горло и кусок не полезет. Но все равно было нужно заставить себя сходить и купить воды.
Внезапно зазвонил телефон. Сэм с Эндрю синхронно обернулись, а я невольно вздрогнула, затем раздраженно выдохнув и пропустив сорвавшегося в трейлер Эндрю. Он впопыхах старался отыскать среди всякого хлама мобильный, в то время как раздражающая автоматическая мелодия на звонке продолжала задорно играть. Мы переглянулись с Сэмом и тот, натянуто и наигранно улыбнувшись, чуть приподнял видеокамеру. В глазах его испуг, а лицо неестественно бледное.
Когда телефон был наконец-то найден, я опять вздрогнула, только уже от резкого и громкого голоса Эндрю. Эндрю первым же делом похвалился будущим удачным репортажем перед своей женой. Он с восторгом описал то, что заснял Сэм, и то, как много военных и полицейских скопилось вокруг. Я поежилась, тихо выругавшись, – весь скепсис Эндрю пропал, и его ничуть не тревожило, что он увидел. Не знаю, во мне боролись радость и беспокойство, и пока не было понятно, что побеждает.
Затем Эндрю стал разговаривать о дочери, а это значило, что его разговор затянется. При всей угрюмости и молчаливость, наш дорогой Эндрю был очень хорошим человеком и примерным семьянином, который никогда не упускал возможности спросить у меня, не нашла ли я себе пары. Если честно, я всегда восхищалась его умением совмещать семью, работу и хобби, особенно учитывая то, что все эти пункты были различны и не могли пересечься.
Я поднялась и нехотя стянула с себя теплый плед, закинув его куда-то вглубь трейлера.
– Эндрю, – окликнула я мужчину, и тот обернулся, – я в магазин.
Эндрю коротко кивнул мне в ответ и я, захватив небольшой портфель, висевший на вешалке около входа в трейлер, решительно направилась вперед. Сэм участливо посмотрел на меня и, не произнеся ни одного слова, медленно поплелся рядом. Он понимал, что я все еще переосмысляю произошедшее в больнице.
Однако стоило признать. Несмотря ни на что, несмотря на мое состояние, несмотря на всю кошмарность увиденного, я также вполне понимала, – этот материал произведет фурор. А если Гивори отдаст мне остальные материалы – поднимет гигантскую волну, которая сметет последние сомнения в том, что власть Трех себя изжила.
Я все шла и шла вперед, погруженная в мысли, не смотря по сторонам. Дорожные рабочие в униформе появлялись то тут, то там. Большая машина гудела, а оранжевый проблесковый маячок работал с перебоями. Где-то вопила сирена. Мои ноги от каблуков неимоверно ныли. Голова гудела. Люди вокруг бегали, кричали; взрослые уводили детей. Кипишь и гам не стихал ни на минуту. Громкие голоса смешивались в один единый шум и звенели в ушах. И именно в этот момент я отчетливо поняла, что совершенно выбита из колеи, и не совсем замечаю и осознаю происходящее вокруг. Даже потеряла ощущение времени.
Резко остановилась, осматриваясь. Не знаю, сколько мы шли вперед. Может, минут десять или даже двадцать. Громко пробили часы на высоком здании из красного кирпича. Десять часов. Оживленный перекресток перед нами.
– Ты в порядке? – Сэм впервые за все это время решил заговорить. Он внимательно посмотрел на меня, – выглядишь, скажу прямо, не важно.
– Спасибо за честность, – хмыкнула в ответ, поворачивая к не большому, но длинному зданию, стены которого были сделаны из затемненного стекла. Мимо пронесся велосипедист, чуть ли не сшибая нас. Сэм, громко выругавшись, показал вслед парню средний палец, на что я лишь тяжело вздохнула, качнув головой.
– Они совсем из ума выжили! – зло фыркнул парень, оправляя толстовку, – идем!
Здание, состоящее из цокольного и первого этажа, внутри оказалось чуть меньше, чем казалось снаружи. Везде были разбросаны различные павильончики, начиная с аптеки и заканчивая сувенирной лавкой. Весь цокольный этаж занимал гипермаркет и книжный магазин. В помещении на каждом шагу работали кондиционеры, и я жадно глотала прохладный воздух. На удивление, людей было очень мало, и потому продавцы лениво зевали за прилавками, еще не до конца пробудившиеся от утреннего сна.
Произошедшее в больнице все сильнее отдалялось от меня, начиная казаться выдумкой или лихорадочным бредом. Да, я все еще отчетливо помнила каждую секунду, каждый звук, но все постепенно погружалось будто бы в туман, становилось менее реалистичным. Заурядное течение жизни, здесь, за пределами стен больницы, притупляло мое волнение, и отдельные детали ускользали из моего внимания, но…
Но на секунду я будто попала в мертвую петлю из старых и новых воспоминаний. Дрогнула, тряхнула волосами. Бессознательно я сжала запястье левой руки, сдвигая надавившие часы. Сэм бросил на меня встревоженный взгляд, но, ничего не сказав, направился к лестнице, что вела на цоколь. Я медленно последовала за ним.