Зарисовки на запотевшем стекле (сборник)
Шрифт:
– Почему же молчать? Сейчас слушают поэтов, но если они сильные духовно, тогда они своеобразные пророки… На Руси издавна с интересом слушали праведников, народных увещевателей или «юродивых»… Но это люди, высоко образованные или выстрадавшие свои знания и чувства, а не балаболки с космополитической начинкой… Никто меня не переубедит, что сила в молчании. Это как природа…красота…тишина…величие.
– А как вы объясните увещевания Распутина? О нем ходят всякие срамные слухи. Такое влияние на царскую семью…
– Не верю я этому, – не сразу с медленной паузой возразил отец Серафим, – Не верю, чтобы православный…
– Но не может же быть так. Если даже часть слухов окажется правдой…
– Все это болтуны… Или враги…Кому-то это было очень нужно!.. Валентин Александрович не стал возражать. Отцу Серафиму тоже не хотелось продолжать.
– Будем надеяться на лучшее, – тихо сказала Кока.
– Сомнения, разочарования… это тоже основа…нового…
Находящиеся в гостиной дети внимательно слушали батюшку, особенно Наденька. Может, многого не понимали до конца, но глубина слов касалась детских сердец. Наденька внимательно смотрела на своего дядю.
Она всегда с трепетом и интересом посещала со взрослыми магазин или теперь уже Торговый Дом дедушки Александра Ивановича, которым руководил теперь дядя Валентин. Магазин имел много служащих, нанятых еще дедушкой: людей, как говорила Кока, честных и надежных. Оплачивался их труд хорошо, платили больше чем у других купцов и потому местом этим дорожили. Многим служащим дедушкой давались ссуды на постройку дома, а особо прилежным даже дарились. Время болезни служащих оплачивалось полностью. И отношение к ним было внимательное и заботливое. Но в работе дедушка был требователен, его уважали и побаивались, так как не терпел обмана и лени, находчивость же в делах и добропорядочность была предметом восхищения и возмещалась незамедлительно. Наде было приятно слышать, как многие в городе отзывались о дедушке, как незаурядной и современной купеческой личности. Говорили, что детям не передались твердые черты характера деда. Хотя народное мнение со стороны трудно оспаривать, но дядя Валентин пользовался авторитетом среди купеческих кругов за свои прогрессивные взгляды, помощь малоимущим, отчисления монастырям, благотворительную деятельность. В городе он возглавлял общество трезвости.
Однажды Надя была свидетельницей одного эпизода в магазине.
Не очень обеспеченная покупательница присмотрела для своей дочери добротные и модные туфли, но денег не хватало, и она вынуждена была отказаться от покупки. Вместе с дочерью, на глазах у которой блестели слезы, они спускалась к выходу из магазина, с горечью обсуждая свою досаду.
В этот момент разговор их был услышан стоящими у входа дядей Валентином, Надей и бабушкой Кокой. Дядя Валентин тут же остановил их, отвел к продавцу и разрешил продать туфли с месячной отсрочкой платежа, предоставив еще скидку, как он сказал, – «За слезы дочери». Все было так неожиданно искренне, по-доброму и в тоже время решительно. Наде это очень понравилось, ей показалось, что все, находящиеся в магазине, также оценили по достоинству поступок хозяина. Бабушка с умилением говорила, что это было мудро и по-христиански.
У дяди Валентина было три дочери: Наташа, Катя и Маша, которая была Надиной сверстницей. Первая же его дочь умерла подростком, и в память о ней он оплачивал ученье в гимназии
Кока, Петр Александрович и жена его Валентина Николаевна внимательно относились к словам отца Серафима, и тревога его воспринималась искренно, с пониманием, но все же не верилось, что Бог все это может допустить.
Молчание нарушила Кока:
– Не будем омрачать праздника. Бог праведный все видит. Не допустит греха… Хочется сегодня говорить о божественном.
Отец Серафим:
– Божественное было в огне, дереве, воде,… потом только оно вошло в живую плоть… Это был святой дух… материя и дух всегда должны быть в равновесии… Вот в чем божественная справедливость… Сейчас материя все больше и больше поглощает дух…и это падение…Мы уже не смотрим на Бога, охраняющего святость ангелов… Мы все устремились в мирское бытие…А материя без духа жестоко нас накажет…
– Так материя ближе к дьяволу? – робко спросил Петр Александрович.
– Да… он в материи силен… Только дух не подвластен ему…
– Но материя создает движение…
А отсутствие движения – застой? – произнес Валентин Александрович.
– Движение, конечно, необходимо, но надо остерегаться разрушения… Согласитесь, что сильный созидатель кажется порой злодеем… А ведь слабость – большой грех перед Богом.
Вспомните Ивана Грозного…Петра Первого… Власть понятна сильным… А вот начало движения привлекает массу злодеев… и может даже способствовать растлению и унижению души.
– Но нельзя жить одними идеями божества.
– Я согласен. Просто хочу подчеркнуть, что сегодня только духовенство чувствует оркестр Руси. Интересы государства и интересы правительства может объединить вера…Истинная вера в России – только православие.
– Это извечная проблема религии и светской жизни. Я чувствую, что это самая важная тема современности.
– Чувства должны быть наполнены временем, тогда они отличаются от грубых инстинктов.
– Судьба и реальность, как левая и правая рука, но внутри этого… жизнь.
– Оппозиция должна окрепнуть, обрасти сильными людьми. Иначе власть заберут проходимцы. Строй мыслей начинается с дисциплины понимания.
– С вами трудно спорить отец Серафим, но вы меня не переубедите в том, что России нужны перемены.
– Против положительных перемен ничего не имею. Но не надо спешить.
– Значит стоять на месте? Какая же помощь церкви от этого?
– Святость, искреннее желание помощи. Православный всегда верит в раскаяние совершающего грех и потому жалеет заблудившегося в мыслях… делах.
– Так мы никогда не придем к согласию.
– К согласию придем всегда… Просто церковь не приемлет компромиссов,… а сейчас всем этого хочется.
Кока, обеспокоенная спором, опять призвала к праздничному настроению и попросила Валентина Александровича не нападать на дорогого гостя.
– Да я вовсе и не нападаю.
– Дорогие дети мои, сегодня праздник великий. Что может быть выше и глубже слов «Да возлюбите друг друга». Если бы все это истинно поняли, не было бы противоречий и непонимания.