Зарницы смуты
Шрифт:
Кажется, я задремал.
— Кокосовое масло?
Возле меня стояла девушка — судя по оливковой коже и темным глазам, родом из Халифата. В ее угольно-черные волосы был вплетен белоснежный цветок с алой сердцевиной. Короткое белое платье с цветной вышивкой на груди. На шее — ожерелье из ракушек и мелких драгоценных камней.
— Ты сгорел, — девушка забавно сглатывала окончания слов, говорила торопливо, и понимать ее удавалось с трудом. — Возьми. Лучше тебе на солнце не сидеть. Прячься под зонтом или купайся вечером. Как только садиться
Улыбнувшись, она неспешно пошла дальше по берегу, весело разбрасывая песок ногами. Я взял глиняную банку, а взгляд не отрывался от оливковой кожи и белого платья…
— Северянин! — Теперь возле меня выстроилась целая куча каких-то парней и девушек. Все они были смуглыми, глаза горели весельем — в воздухе висел легкий запах вина и фруктового табака.
Впереди всех стоял паренек лет двадцати. Может, немного старше. На шее толстенная цепочка с медальоном, а на указательном пальце медное кольцо. Смутно знакомое.
— Да вы поглядите! — пропищала какая-то рыжая деваха, с толстым слоем румян и пудры на щеках. — Он ведь белый, как сметана! Ой, теперь весь красными пятнами пошел!
Ее шутка показалась спутникам удачной и все просто покатились со смехом. Вот еще не хватало! Чтобы юнцы надо мной потешались.
— Не вижу ничего смешного. Шли бы вы отсюда?
— Ого, да у него и выговор не наш, — удивился курчавый парень с медным кольцом. — Ты северянин? Откуда?
— Ромбад…
Договорить мне не дали. Просто засыпали вопросами:
— Твой папа лорд?
— Вы уже вступили в Каолит?
— Никогда не видел настоящего северного лорда!..
— А правда, что у вас до сих пор молятся забытым богам, а женщин перед сном бьют?
— Я не лорд! Не бастард. Не дворянин. Не сын купца… Нет, и сам не торгую мехами и медом! Вас не касается ни мое прошлое, ни будущее. Но, чтобы вы отвязались поскорее, скажу, что еду в университет.
Ну да. Не смог сдержаться. Похвастался. Но оно того стоило — мои собеседники удивленно замолчали. Лишь курчавый усмехнулся и спросил:
— Дар? Какой?
— Зов стали.
— Правда? Интересно. У меня тоже. К слову, я — Мелгер.
Отделаться от назойливой компании так и не удалось. Они толклись вокруг меня весь день, а вечером затащили в Сады солнца, где танцевали разряженные в пух и прах девицы, пели менестрели, было много, много и еще раз много вина, сладостей, перченого мяса, свежих соков и красивых женщин столько, что голова кружилась.
Я плюнул на все условности. Никогда так не веселился! Правда, вечер омрачило одно происшествие — когда на сцену выбрались темнокожие певцы и жонглеры с далеких островов, столбы и каркасы беседок, которые оплетали виноград и вьющиеся розы, как по команде обрушились. Никто серьезно не пострадал, но веселье было испорчено. Потом нагрянули хранители и перевернули все вверх дном, разыскивая следы возможного саботажа. Насколько мне известно — не нашли ничего.
Утро застало меня врасплох. Обожженная кожа зудела, сильно хотелось пить, а ноги болели так, словно провел весь день в седле. Одевшись, я выхлестал кувшин шербета и отправился на прогулку. Но далеко, впрочем, не ушел.
Меня будто порыв ветра подхватил. Закружил, развернул и впечатал во что-то твердое с такой силой, что сознание на мгновение погасло. Пробуждение было не из приятных.
«Почему стало темно? Голова болит… Не могу пошевелиться…»
— Не дергайся. Станет хуже. И смотри на свет — быстрее проморгаешься.
Верно. Помогло. Правда, боль в голове не исчезла, зато я мог видеть, кто меня так ловко приложил. Напротив стояла женщина в серых бесформенных одеждах. На голове вязаная шапка, из-под которой выбивались сальные русые локоны. Взгляд пронзительный, зрачки черные-черные. В руках — тяжелый фонарь.
Я прижимался спиной к холодной стене.
Попытался добраться до спрятанного в рукаве корда, но не смог даже руку поднять — тело словно веревками опутали.
— Мать твою… — прошипел я. — Это ты меня так по башке огрела, курва?
— Выбирай выражения, северянин, — проговорила незнакомка. В проулке запахло дождем. Меня еще сильнее вжало в кладку. Голос у девки был на удивление низким и хрипловатым.
Сказать, что я испугался — ничего не сказать. Даже стая месшифов и беспокойные души мискарелльских воинов не произвели на вашего покорного слугу такого впечатления!
— Перестань ерзать! Представь, что ты в трясине. С каждым движением тебя все сильнее затягивает вглубь.
Послушно замер, прикидывая, как бы слинять от этой стервы, но ничего дельного на ум не приходило. Пришлось дальше играть в покорность.
— Я тебя внимательно слушаю.
— Замечательно. Люблю умных мужчин. Чтобы избавить себя и тебя от лишних разговор — вот. — Она сняла с шеи деревянный медальон. На нем была изображена пятиконечная звезда. В каждом луче — символ пяти основных элементов. Знак ментальной магии — человеческий элемент, как называют его ученые, — мерцал.
— Орден магов. Понял, — кивнул я и тут же пожалел. Невидимые ремни врезались в кожу. — Может, отпустишь все-таки? Слово даю — мстить не стану.
Незнакомка пожала плечами. Меня обдало морозом, воздух вновь наполнился запахом дождя, и путы звонко лопнули.
— Знаешь, можно было бы просто подойти, похлопать по плечу и поздороваться, — сказал я, лежа на земле.
— Извини. Не хотела испугать.
— В следующий раз лучше пугай… В чем дело? Это какой-то ритуал, которым приветствуют новичков?
— Нет, — мрачно усмехнулась девушка. — Отчаянная мера. Меня, к слову, зовут Райвелин.
— Моркос. Так что за мера такая? В чем трудности?
— Дело особой важности. Не Каолитского масштаба, конечно, но жизнь осложнить может многим.
— Я весь внимание.