Зарницы смуты
Шрифт:
Горькое пойло разогрело кровь. Огонь выгонял холод из костей, заставлял блаженно улыбаться. От усталости и долгого недоедания Уонтер быстро захмелел. Вынул нож, осторожно вспорол швы на подкладке плаща. В руках у него оказался небольшой ларец. Казалось, он был высечен из цельного куска мрамора. Крышку украшал сложный мозаичный рисунок — четыре розы, соединенные лозой. Белая, алая, желтая и черная. На одной из стенок красовалась гравировка на непонятном языке: «Саргхулум авад'туйшара».
—
— Не знаю, — ведунья уже успела переодеться в чистое домотканое платье и теперь расчесывала седые волосы. — А болтать на этом наречии — глупо. Навлечешь беду.
— Интерес, мать его! — Он вновь приложился к фляге. — Я хочу отнести ее сам. Задать пару вопросов.
— Как знаешь, — Тулена пожала плечами. — Но я бы поостереглась связываться с ними.
— Нечего бояться. Они на нашей стороне. Сейчас, во всяком случае…
В комнату вошел Антер. В руках у него был медный поднос с тремя мисками, над которыми клубился пар.
— Почему вы открыли окно? — недоуменно спросил младший из Ан-Мураган. — Зачем вы его открыли?!
Уонтер обернулся. Ставни были распахнуты, а решетки превратились в черный, жидкий, дымящийся шлак, стекавший на пол. Опершись руками о подоконник, в комнату заглядывало нечто. Скуластое лицо покрыто трупными пятнами, вместо глаз — гноящиеся раны. Волосы спутались, в них застряли тина и листья.
Загрохотал поднос.
Уонтер вмиг оказался у двери. Шкатулку сунул в карман, перехватил поудобнее меч и нож.
— Тулена? — крикнул Нест. — Чего ты ждешь?
— Я бессильна, — женщина опустила руки. — Они нашли нас.
Существо перебралось через подоконник. За ним оставались мокрые следы, в комнате появился жуткий запах разложения и плесени. Мелко задрожали миски на полу, огонь в очаге погас.
Что произошло с ведуньей, Уонтер так и не понял. Она превратилась в иссушенный труп раньше, чем жуткий монстр коснулся ее. Антер взвыл.
Нест выскочил в коридор. Ему было наплевать на сводного брата — главное, выжить! Он захлопнул дверь, не обращая внимания на душераздирающие вопли, заклинил ее ножом.
В деревне творилось демоны знают что! Кричали люди, звенела сталь, испуганно выли и лаяли собаки. Уонтер побежал к конюшням. Пришлось немного повозиться, прежде чем удалось успокоить пегого жеребца. Нест вскочил на дрожащее от страха животное — о седле даже не подумал. Припал к шее и безжалостно уколол мечом. Конь рванул с места, Уонтер удержался лишь чудом.
Повезло, что ворота оказались распахнутыми. Вернее — выломанными. Жеребец вылетел на залитую лунным светом дорогу и припустил в сторону Гнезда Виверн.
— Умойтесь, скоты! — захохотал Нест.
К утру крики стихли, город наконец-то окутала тишина. Языки багрового пламени перестали облизывать раскаленное небо, а дым медленно таял под напором ветра. Маги сделали свое дело — усмирили огонь. Горожане не спешили расходиться по домам, предпочитая оставаться под надзором хранителей. Домов, к слову сказать, уцелело довольно много. В некоторых трактирах уже заблестел робко свет, но не привлекал, не манил, как раньше.
Среди служителей Каолита кипел ожесточенный спор. Удивляюсь, как до рукоприкладства не дошло, настолько горячими были взаимные возражения. Маги обвиняли в невнимательности хранителей, те, в свою очередь, пеняли примерно на то же самое магам.
Я стоял на палубе, опершись локтями о борт. Тонкая тканевая повязка на глазах приятно холодила веки. Зрение вернулось полностью, но монашки из городского монастыря строго наказали не снимать повязку двое суток, делая исключения лишь на время сна. Хорошо еще, что ткань оказалась тонкой, почти прозрачной.
Мы стали заложниками стихии. Шторм не на шутку разбушевался, отрезав пути отступления. Что поразительно — в бухте вода была спокойной.
Два дня провели в каютах. Мастера запрещали выходить даже на пирс, а о визитах в город можно было забыть сразу. Изредка тревожные вести приносил Шэд — измученный, донельзя усталый. Поиски особых результатов не давали.
Выручили маги.
— По зданию ударили Ледяным Взрывом, — рассказывал подмастерье, склонившись над тарелкой с кашей. — Заклинание не самое сложное, но под завязку накачанное силой, что во много раз увеличивало наши шансы превратиться в фарш. Мастер Этли уверен, что в подготовке удара участвовало больше трех человек… эх, нам бы ведуна сюда хорошего! Местный умелец тремя днями ранее преставился, а замену прислать не успели… вот ведь, мать их так, скверное дельце! Ведун остыть не успел, а у нас уже полгорода магией раздолбали… Нет, не чисто тут.
Здесь стоит заметить, что маги не проявили к нам должного уважения — не раскрыли истиной природы удара. Много позже мне удалось выяснить, что на острове был применен один из самых страшных подвидов магии: Насыщение. Магам Каолита разрешено пользоваться им лишь в случаях крайней нужды, и только на поле боя. Насыщенное заклинание убивает не десятки, а сотни, тысячи человек разом. Хотя, если не ошибаюсь, сейчас Насыщение запретили вовсе. Ведь мертвые пустоши Мискарелля — наглядная картина последствий таких ударов. Черная Некромантия, Насыщение, Наделение — то, против чего бились наши предки во времена Бури. Не думал, что доведется увидеть это.
Утром третьего дня я вновь стоял на палубе и глядел на изуродованный город. Зрачки вновь защипало, пальцы зло сжали резные перильца. Время от времени боль возвращалась, но влажная повязка и капли, взятые в монастыре, помогали.
— Ну, как ты? — За моей спиной выросли Леор и Клэвис.
— Лучше не бывает.
— Чего такой хмурый? — усмехнулся Клэвис.
— Слезы водопадом хлещут. Повязка просто бесит, царапины и порезы саднят, будто солью натерли. Вроде бы и есть хочу, а кусок в горло не лезет. Как, по-твоему, я должен себя чувствовать? Да еще и от вопросов голова вот-вот лопнет…