"Зарубежная фантастика 2024-1" Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
— Это вышло случайно, — сказал Марчат. — Они его не узнали. Им было велено только избавиться от девчонки.
Бессемянный остановился. Его лицо было абсолютно бесстрастно, взгляд — холоден. От него так и дышало яростью.
— Ты ранил моего мальчика, — процедил он.
— Вини Амат, если тебе нужны крайние, — отозвался Вилсин. — Если бы не ее месть… Она хочет нас выдать — жизнь на это кладет. Так что не я это начал.
Бессемянный прищурился. Марчат переборол желание отвести взгляд.
— Она почти подобралась к нам. Сейчас разыскивает
— Но твоя старая распорядительница не посвятила ученицу в свои дела?
— А ты бы посвятил? Лиат — славная девочка, но я не доверил бы ей даже стирку.
— Она плохо работает?
— Нет, просто молода еще!
Эти слова почему-то подействовали усмиряюще, словно для андата в них скрывался особый смысл. Марчат в первый раз за ночь перевел дух.
— Так значит, ты решил удалить ее с доски, — проговорил Бессемянный. — Несчастный случай с черепицей.
— Черепицу я не заказывал. Только чтобы все выглядело правдоподобно.
— Ты не говорил им не трогать Маати?
— Говорил! Но эту парочку теперь водой не разольешь. Мои люди… не утерпели. Решили, что смогут все сделать, не навредив мальчишке.
— Они просчитались.
— Знаю. Больше этого не повторится.
Андат скользнул вперед и сел на стол рядом с лампой. Марчат невольно попятился. Андат переплел бледные пальцы и улыбнулся. Его лицо в этот миг было исполнено такой невыразимой красоты и такой злобы, что его никак нельзя было принять за человеческое.
— Если бы Маати погиб, — произнес Бессемянный глухим, как далекий гром, голосом, — все посевы в Гальте завяли бы. Все коровы и овцы не принесли бы потомства. Ваш народ бы вымер. Ты это понимаешь? Не помогли бы ни угрозы, ни уговоры. Просто так вышло бы, и никто бы даже не узнал, почему. Этот мальчик для тебя — самое ценное, потому что пока он жив, твой народ вне опасности.
— Ты шутишь, да? — спросил Марчат, уже зная, что андат совершенно серьезен. Ему стало дурно. Он покачал головой и принял позу согласия, которая, как он надеялся, могла увести разговор подальше от этой темы. Сейчас беседа все больше напоминала хождение по краю пропасти. — Нам нужен план. Что делать в том случае, если Амат затеет разбирательство перед хаем. Если мы не подготовим защиту, она, чего доброго, сумеет его убедить. Собаку на этом съела.
— Да. Я всегда ею восхищался.
— Итак, — продолжил Марчат, садясь и поднимая глаза к нависшей над ним тени. — Что мы предпримем? Если она раскопает правду и ее докажет?
— Я буду делать, что мне велят. Я же раб. Приказывают — подчиняюсь. Ну, а тебе отрубят голову и член и отошлют это все в Верховный Совет Гальта — вот, мол, из-за кого целое поколение гальтских младенцев погибло недоношенными. Конечно, это лишь
— Все не так уж плохо! Если ты скажешь, что Ошай и его люди…
— Не выйдет. — Андат отмахнулся от него, как от лишней чарки. — Если дело дойдет до суда, я расскажу им все, что знаю.
Марчат рассмеялся — не смог удержаться. Но, даже смеясь, почувствовал, как кровь отливает от лица. Бессемянный по-птичьи склонил голову набок.
— Не сможешь! — произнес Марчат. — Ты увяз в этом не меньше меня.
— Брось, Вилсин-кя. Что они мне сделают? Я кровь, питающая их город. Если наш заговорчик выплывет наружу, платить будешь ты, а не я. Славно мы потрудились, славно. Как вспомню Хешаеву физиономию, когда этот выкидыш упал в таз… в общем, не зря мы потратили столько месяцев. Затея удалась. Только не думай, что мы теперь братья навек. Я начал новую игру с новыми фишками. И тебя в ней нет.
— Ты это не всерьез! — опешил Вилсин. Андат встал, скрестив руки, и посмотрел на пламя лампы.
— Любопытно было бы уничтожить целый народ, — проговорил Бессемянный, казалось, больше самому себе. — Правда, не уверен, как Хешай это воспримет. Но…
Андат со вздохом повернулся, шагнул к креслу Вилсина и опустился перед ним на пол. Бледная рука легла ему на колено, а злая усмешка сверкнула кинжалом, небрежно приставленным к горлу. Марчату почудилось, будто андат пахнет дымом курений и пеплом.
— …но, Вилсин-кя, больше не заблуждайся на тот счет, будто ты или твое племя для меня что-то значат. Наши пути разошлись. Ты меня понял?
— Ты не посмеешь, — произнес Вилсин. — Мы вместе начали это — ты и Совет. Разве тебе в чем-нибудь отказали?
— Нет. Пожалуй, нет.
— Тогда ты нам кое-чем обязан, — продолжил Вилсин и тотчас устыдился отчаяния в своем голосе.
Андат обдумал его слова, затем медленно встал и принял позу благодарности с оттенком прощания и насмешки.
— В таком случае вот тебе моя признательность. Вилсин-тя, ты был изворотлив, себялюбив и близорук как блоха, но для этой работы я не нашел бы лучшего инструмента. За это тебе спасибо. Навредишь Маати еще раз, и твой народ умрет. Помешаешь моим планам, и я расскажу Амат Кяан всю правду — облегчу ей задачу. В этой игре тебе нет места, человечишка. Ты до нее не дорос, так что не лезь.
Сон, если только это ей приснилось, был мучительным и отрывочным. Лиат мерещился чей-то плач — она еще подумала, что плакали от боли. Но болело у нее, а плакал кто-то другой. Потом она оказалась у стен храма в грозу, и все двери были заперты. Звала-звала, но никто не отпирал. Вместо капель застучали градины, они становились все больше, пока не выросли с детский кулак, а ей ничего не оставалось делать, кроме как свернуться калачиком и подставить затылок и шею их ледяным ударам.