Зарубежный детектив XX века. Популярная библиографическая энциклопедия

Бавин Сергей Павлович

В духе честертоновского детектива создан герой более чем двадцатироманной серии доктор Гидеон Фел; параллельно с ним в двадцати шести романах, опубликованных под псевдонимом Картер Диксон, действует весьма комичная фигура грузного Генри Мерриваля, на чью долю пришлось расследование большинства «невозможных» убийств.

Широко известен рассказ Карра «Джентльмен из Парижа», претендующий на художественную версию фрагмента биографии Эдгара По. Есть свидетельства, что родоначальник детектива применял свой логический метод на практике: один из таких эпизодов и представил Карр.

Рассказ стилизован под «Украденное письмо» самого Э. По и содержит историю о том, как некий француз, приехавший в Соединенные Штаты

по личным делам, наткнулся на загадочную историю, «перед которой, — по его словам, — бессильна любая проницательность». Его случайный знакомый в местном салуне (человек нищий, тяжело пьющий) запросто решает эту головоломку и исчезает, оставив краткую записку с подписью — «Эдгар Аллан По».

Многое связывало Джона Д. Карра с младшим сыном Артура Конан Дойла — Адрианом. Адриан, в частности, был инициатором того, чтобы Карр написал биографию сэра Артура («Жизнь сэра Артура Конан Дойла», рус. пер. — 1989 г.), а в пятидесятые годы они задумали и написали серию рассказов «Подвиги Шерлока Холмса». Всего написано двенадцать рассказов: шесть — совместно и шесть — одним Адрианом. Читатель может познакомиться с теми и другими. В основе каждого — упомянутые, но не описанные Артуром К. Дойлом «дела» Холмса (дело о безумии полковника Ворбертона из рассказа «Большой палец машиниста», дело о скандале в Нонпарейл-клубе из «Собаки Баскервилей» и т. д.). Это своего рода фантазии на заданные темы. Надо сказать, что исполнены они стилистически точно, близко к «оригиналам» не только в обрисовке фигур героев, манеры их поведения, но и всем духом шерлокхолмсовского детектива.

Издания произведений Дж. Д. Карра

Джентльмен из Парижа/Пер. Ал. Абрамова//Искатель. — 1962.— № 2; пер. также под назв.: Письмо из Нью-Йорка/Пер. Г. Дмитриева// Наука и жизнь. — 1977.— № 6–7.

Табакерка императора/Пер. Е. Суриц//Зарубежный детектив. — М., 1972;//Мастера детектива. — М., 1989.— Вып. 2; пер. также под назв.: Табакерка Наполеона/Пер. Е. Суриц-Богатыревой//Дон. — 1972.— № 7–9;//Чейз Д. Каменные джунгли. — Ростов н/Д, 1989.

Совместные произведения Дж. Д. Карра и Ад. К. Дойла

Восковые игроки/Пер. Ю. Логинова//Наука и жизнь. — 1968.— № 6.

Рубин «Абас»/Пер. В. Колтового//Наука и жизнь. — 1964.— № 3.

Тайна закрытой комнаты/Пер. Ю. Логинова//Наука и жизнь. — 1964.— № 3.

Произведения Ад. К. Дойла из сб. «Подвиги Шерлока Холмса»

Две женщины/Пер. В. Штенгеля//Неделя. — 1980.— № 39–40.

Преступление в Фаулк-Расе/Пер. В. Штенгеля//Звезда Востока. — 1967.— № 1.

АННА КЛОДЗИНСКАЯ (Anna Klodzi'nska)

Романы

Яхта в море не вышла, 1957

Попирая закон, 1983

Летучие мыши, 1985

На счету польской писательницы Анны Клодзинской — свыше десятка детективов; переведенные на русский язык позволяют познакомиться с разными гранями ее творчества.

«Яхта в море не вышла» относится к раннему периоду. Это традиционный процедурный роман о расследовании странного «двухступенчатого» убийства крупного чиновника-финансиста. Милиция, изучив труп, приходит к выводу, что злоумышленник пытался расправиться с ним с помощью мраморного пресс-папье, а затем пристрелил его. Относительно этого романа, впрочем, как и двух других,

не приходится говорить о тонком психологизме или ярком портретировании действующих лиц. Все они, прежде всего, социально обусловленные функции, и в этом смысле представляют собой — вместе с «фоном» — любопытный слепок представлений автора о криминогенной среде и мотивах преступлений. Одни из таких родовых мотивов для восточноевропейского детектива — мотив незаконного обогащения и эмиграции в западные страны. «Что-то не верится, чтобы дела с какими-то стройматериалами могли послужить мотивом серии убийств», — закономерно сомневается капитан Чосный, ведущий расследование. И он, в принципе, прав, хотя коллеги также резонно (зная экономическую обстановку в стране) замечают, что допустим и такой вывод. Следствие, как ему и положено в детективе, нередко идет по ложным следам, а желание побыстрее раскрыть преступление приводит и к не дозволенным законом приемам дознания: «Я сам за вас скажу, — торопится следователь. — Инженер Вольский хотел жить на жалование, а Дануте… этого было мало. Для нее нужно было воровать. Так?

Инженер еще ниже опустил голову…»

Впрочем, это еще не финал; автор предлагает весьма необычное решение главной загадки.

Капитан Чосный, которого автор стремится выделить в ряду сотрудников милиции (в других романах он получит повышение, станет майором, а фамилию его на русский будут переводить как Щенсный), — «светловолосый красавец», любитель драматического театра, приверженец интуитивного стиля расследования. Особых озарений, правда, ему испытать не дано, но это зависит и от «оппонентов» — в большинстве своем довольно примитивно мыслящих личностей.

Шпионские страсти бушуют в романе «Летучие мыши», и угрозыск не может обойтись без агентурной разведки высокого класса. Автор вынужден вводить параллельную линию, рассказывая о деятельности таинственной международной террористической организации, одного из членов которой нашли убитым на шоссе в лесу под Варшавой. «…Вы получаете такие деньги, что обыкновенные наемники не могут с вами сравниться. У вас нет родины, нет национальности, — наставляет „Первый“ „Третьего“ перед выполнением очередного задания. — Вас связывает только этот знак, — он вытянул руку в сторону занимающей полстены картины: стая черных мышей с распростертыми крыльями на темно-синем фоне ночного неба. — Приказы отдаю только я…»

Дотошный читатель, конечно, «поймает» автора на разительном несоответствии масштабов деятельности этой организации (агенты работают в четырнадцати столицах мира) с проявленной безответственностью и дилетантизмом поступков шпиона и его помощников; любитель энергичного, острого боевика удовлетворится описанием работы разведчиков в Мюнхене и Стамбуле, Лондоне и Варшаве, угрозыска, группы захвата по обезвреживанию угонщиков самолетов. Технические подробности, на которые щедра в этом романе Клодзинская, описаны человеком, знающим толк в этом деле.

Социально-критическая ориентация автора проявлена в романе «Попирая закон». Он жестко привязан к одному периоду в жизни Польши — началу восьмидесятых годов, который охарактеризован автором как период «разгула антисоциалистических сил». Написанный «по горячим следам», этот роман имеет скорее криминальный, нежели детективный характер. Майор Щенсный в нем отходит на второй план, уступая место «человеку в очках» Якубу Уражу — крупной фигуре по скупке краденых драгоценностей. Все события (любовные истории, шантажи, преступления, похищение наркотиков, бесчинства на улицах в отношении представителей закона и т. п.) так или иначе связаны с ним или «работают» на него. Увлекшись разоблачением неприглядных сторон действительности, автор словно забыл завязать детективную интригу, и поиск преступника оказывается пустой формальностью и во многом обеспечен случайным стечением обстоятельств.