Зарубежный криминальынй роман. М. Спиллейн, В. Каннинг
Шрифт:
— Почему же вы так разоткровенничались со мной? Угрызения совести?
— Если вам угодно. После разговора с девушкой у меня что-то тяжело на душе, и я буду чертовски рад, если это дело опять всплывет и справедливость восторжествует.
На этот раз я так рассмеялся, что он вздрогнул.
— Теперь уж будьте покойны, — заверил я его, — скоро все они получат по заслугам. Но вы не будете втянуты в это дело. И забудьте блондинку, не бойтесь, ей будет не до вас.
— Вы… знаете, кто она?
— Да, знаю. Правда, я не знаю, где ее найти. Но как веревочке
Я встал. Он тоже вскочил и опять пожал мне руку, правда, не так крепко, как при встрече. Я перехватил его взгляд на телефон и сказал на прощанье:
— Вы умный человек и наверняка сообразите, что для вас же лучше никому не говорить о моем визите.
Он облизал губы.
— А если вас интересует, как развернутся события, читайте «Линкастл Ньюз».
В три тридцать я вернулся в Линкастл. Я поставил машину в гараж и прошел в дом. Венди не было, и не было признаков, что она возвращалась. Я позвонил на вокзал, и кто-то ответил, что мистер Хендерсон взял отгул с полудня. Нет, никто не знает, где его искать.
Потом я набрал телефон бара «Цирк». Там стоял невообразимый гвалт, и я еле объяснил, что мне нужен Алан Логан. В трубке заорали, что его нет и не было, и она запищала короткими гудками. Я позвонил в редакцию.
— Извините, но его нет.
— Не знаете, где мне найти его?
— Нет, мы сами ищем его весь день. Он не звонил. Может быть, вы сумеете разыскать его?
Мне чертовски не хотелось, чтобы на его работе знали, что он ще-то пьянствует, поэтому я ответил:
— Последний раз я видел его на месте происшествия в Сосновом Бору. Я звоню, потому что он должен был подготовить кое-какую информацию для меня. Он связывался с Нью-Йорком, с мистером Витменом.
— Да, письмо здесь, на его столе.
— Не могли бы вы прочитать мне его?
В трубке зашелестело.
— Я не знаю. Мы не…
— Все в порядке, это информация личного, а не служебного характера.
— Хорошо… — я услышал звук разрываемой бумаги, потом захрустел разворачиваемый листок. — Здесь немного, читаю: «Грейси Харлан и артистка Харлан одно и то же лицо». Подписано — «Вит».
— Спасибо, — сказал я и повесил трубку. Пустые места в цепочке постепенно заполнялись, а разрозненные факты наполнялись глубоким смыслом. Покрывало сползало с картины, но я должен был уже сейчас знать, что я увижу на холсте.
Я сбежал вниз, прошел в гараж и отправился в город на поиски недостающих частей складывающейся мозаики.
Все было как в первый раз. Приглушенно льющаяся из динамиков «Лунная соната», знакомое платье с кисточкой.
— Привет, Венера.
Ее глаза метнулись вверх и вниз по улице.
— Входи, мужчина!
Она произнесла это таким тоном, что я не стал рассусоливать и тут же юркнул в образовавшуюся щель, захлопнул за собой дверь и смотрел, как она запирает ее.
— Мальчики Серво. Они не забывают меня с тех пор как ты врезал ему. Приходят и уходят. Что ты делал, черт возьми?
— О, сразу не расскажешь. Где они сейчас?
— Не знаю. Ушли, но скоро вернутся. — Она взяла
— Вот как?
— Город взбудоражен. — Она затянулась сигаретой и подошла к окну. Убедившись, что на улице никого нет, она поплотнее задернула шторы. — Я послала пару девочек, так сказать, на разведку. У них есть хорошие контакты с потенциальными источниками информации.
— Отлично. Выкладывай.
— Джордж Вильсон, Джони Макбрайд, кем бы ты ни был… Эти ребята из ФБР решили, что ты виновен во всем, что происходит в городе, что именно из-за тебя он превратился в рай для воротил игорного бизнеса. Ты финансировал операции Серво, а потом и сам решил откусить кусок пожирнее от этого золотого пирога. Ты вернулся в родимое гнездышко, потому что за пределами Линкастла у тебя не так хорошо шли дела. Они даже навесили на тебя ярлык с длинным научным названием, которое означает, что ты социально опасный тип — уже с тех пор, как вернулся с войны.
— Значит, по их мнению, я не маленький винтик, а большое колесо. — Я задумался. — Они хотят все повесить на меня, а Ленни Серво останется в стороне.
— У него имеется личная причина посчитаться с тобой. Но, кроме того, прошел слух, что ты требовал свою долю со всех его доходов, так что теперь он рад упрятать тебя за решетку и взять все в свои руки.
— Слухи, слухи… от кого-то они должны исходить.
Она кивнула.
— Ты засветился, как только прибыл в город.
— Да, детка. Как ни смешно, но в этих сплетнях есть доля истины. Однако стоит чуточку пораскинуть мозгами, и сразу становится видно, какова эта доля… и на чей счет следует ее записать.
— О чем ты?
— Если я стоял и стою за спиной Серво и меня потянут в суд, разве не логично предположить, что я отвалю ему половину вины — так же, как он отваливал мне половину доходов?
Она глубоко затянулась. Ее лицо потеряло настороженное выражение и стало пустым лицом манекена.
— Кто ты?
Я улыбнулся и оставил ее вопрос без ответа. Вместо этого я сказал:
— Помнишь, ты хотела найти одну фотографию? Ты не нашла ее?
Она молча встала и вышла из комнаты. Через несколько минут она появилась с помятым снимком, который, очевидно, долгое время валялся в куче других бумаг.
Лицо девушки, о которой мы говорили, было недавно обведено карандашом. Ее звали Харлан. На днях я видел ее более позднюю фотографию. Именно она работала официанткой в «ABC-Дина» и покончила самоубийством. Прежде чем приехать в Линкастл, она занималась вымогательством в Нью-Йорке и отсидела за это срок.
У меня появилась отличная мысль.
Я вернул фото Венере.
— Не возражаешь, если я воспользуюсь твоим телефоном?
— Валяй.
Я помнил номера уже наизусть. Сначала я позвонил в редакцию. Логана по-прежнему не было. Венди тоже где-то болталась. Ник так и не появлялся на вокзале. Следующий звонок был в полицейский участок. Кто-то ответил, и я попросил Линдса. Он оказался на месте.