Заря Айваза. Путь к осознанности
Шрифт:
Альберто, опираясь одной рукой о стену, с серьезным лицом кивнул головой, и его жест подхватили и остальные присутствующие, будто это был какой-то принудительный ритуал, однако я знал, что им было тяжело скрывать печаль.
— Пришли нам открытку, — сказал Альберто, — мы будем счастливы слышать о твоем продвижении.
— К сожалению, я не смогу этого сделать.
Все замерли. Я дал промашку. На свете было лишь одно место, откуда невозможно было списываться с другими друзьями. Резиденция Лона Хибнера на тот момент находилась в Зоне НО, или Зоне Нулевого Общения.
Я
— Добро пожаловать, Боги, — произнес с серьезным лицом тот, что выглядел постарше. У него были толстые губы и массивная выступающая челюсть. Он крепко пожал мне руку. — Я Вернер, а это Рики.
Я заметил тот знакомый сциоларгический взгляд, направленный точно в глаза собеседника для полной конфронтации. Также я обратил внимание и на то, что они были опытными каратистами. На пальцах виднелись большие затвердевшие мозоли, образовавшиеся после многих лет тренировок.
— Пойдем сейчас же. Тебе нужно поговорить с одним важным человеком.
— Я знаю, — сказал я, размышляя над тем, будет ли у меня время помыться. Снаружи здания аэропорта воздух был тяжелым от жары — около сорока градусов по Цельсию. Вернер шел быстро и удивленно поглядывал на меня со стороны:
— Ты знаешь?
Я слегка рассмеялся.
— Конечно, знаю. В Сциоларгии я никогда еще не говорил с неважным человеком. Все — о-о-очень важные.
— Понимаю, о чем ты говоришь, — он нейтрально отреагировал на мою реплику, и я почувствовал некоторую запинку в его голосе. Мой юмор был неуместен; он, несомненно, знал о моей принадлежности к ОВП, а также о риске поплатиться за бестактность.
Вернер и я сели на заднее сиденье крытого джипа. Я положил сумку рядом с собой. Рики молча вел машину. Мы проезжали мимо белоснежных домов, от жары дорожный асфальт был такого же белого цвета, а воздух, поступающий через открытые окна, не приносил свежести. Интересно, где же был пришвартован «Юпитер»? Рики решил не въезжать в город, он повернул на развязке и продолжил движение по внутренней части острова. Вернер передал мне в руки солнечные очки и сказал:
— Надень их.
— Мне они не нужны.
— Просто надень их. Это требование безопасности.
Я их надел. Это были дешевые темные очки с темно-голубоватой накладкой, через которую ничего не было видно. Это было что-то вроде повязки, чтобы я не мог видеть всего маршрута. Надев их, я боковым зрением все же смог разглядеть скалистую дорогу с редко попадающимися кустами и низкорослыми хвойными деревьями. Мы остановились перед большой белой стеной с серыми двусторонними воротами. Двое молодых мужчин с рациями в руках открыли их. С короткой прической и загаром они были похожи на учеников по карате в летнем тренировочном лагере. Они проигнорировали мое приветствие и молча закрыли за нами ворота.
— Рики покажет тебе место для ночлега. Позже позовешь руководителя теха, — проинформировал Вернер.
Спальная комната чем-то походила на армейскую: дощатые неструганные двухъярусные койки, голые каменные полы и мешки под кроватями. Я выбрал нижнюю с чистыми постельными принадлежностями. Моя попытка засунуть под нее мешок не увенчалась успехом — места там явно не хватало. Пришлось положить свои пожитки на противоположную сторону от подголовника. Я был не против такого жилья, я ждал встречи с капитаном.
Руководителем теха оказался Отто Олсен, веснушчатый большеухий скандинав с солнечным лицом и белокурыми волосами. Он тотчас же разрушил все мои мечты по поводу близкой встречи с капитаном.
— Тебя будут процессировать до уровня ОМ-3, прежде чем пригласят на встречу с Лоном. Таким образом, ты сможешь полностью выполнить свою миссию, чтобы помочь Лону очистить эту планету. Когда ты будешь готов, Лон лично скажет тебе, что делать.
Техотдел располагался в маленькой комнатке на первом этаже. Отто сидел за столом, на котором находились какой-то старинный телефон и кипа писем. На нем повсюду были разбросаны папки с именами непонятных людей. Очевидно, это было лишь временным пристанищем для организации. Я с сожалением осознал, что не буду процессироваться на корабле. Здесь я рассмотрел Отто поближе. В нем было где-то девяносто килограмм, хотя сам он выглядел тощим. От него исходило чувство защищенности, как от человека, выполняющего самое важное дело в жизни — личное служение Богу.
— Мои деньги перевели сюда, но я не знаю, хватит ли их, чтобы покрыть все расходы. Я оплатил уровень ОМ-1.
Последние пятьсот долларов я припрятал в ремне джинсов, решив, что не буду прикасаться к ним ни при каких обстоятельствах. Я надеялся, что меня не будут спрашивать о деньгах, когда посадят за э-метр. На лице Отто показалась несколько надменная улыбка, которая внушала чувство защищенности всем, кто ее видел.
— Об этом позаботились. Тебя будут бесплатно процессировать до уровня ОМ-3. Понимаешь, что это значит?
Скандинав начинал раздражать меня. Я должен был быть благодарен ему и оценить его влиятельность.
— Я благодарен Лону за такой подарок. У меня нет слов…
Его лицо приняло каменное выражение.
— Тебе запрещено покидать это место. Если что-то потребуется, обращайся к старшему по комнате. Если во время занятий ты сталкиваешься с людьми из деревни, то стараешься не заводить с ними разговора. Если беседы избежать не удается, то коротко говоришь им, что мы снимаем фильм. Ни при каких обстоятельствах ты не должен говорить о том, что здесь находится Лон.
Итак, Лон здесь. И у меня не будет с ним встречи на корабле. Я не понимал, что все это значило. Где же был «Юпитер», и почему они отказались от моря? Но я не задал никому этих вопросов, так как иначе создал бы впечатление неофита, не знающего, как вести себя в таких местах. Подняв голову и выставив подбородок вперед, словно тетерев перед тем, как заквохтать, Отто произнес имя Лона. В его устах слово Л-O-O-O-Н символизировало космическое пробуждение славы Господа. Благодарение ему за милосердное существование и взнос в драматическое сочетание с момента создания вселенной.