Заря джедаев: В пустоту
Шрифт:
– Теперь ты, Ланори Брок.
– Всё в точности, как описала мастер Кин’аде. Я изо всех сил старалась почувствовать Силу и отразить атаки сферы, но, надо признать, стала слишком самоуверенной. Остальные, в основном, неплохо справились. Несколько синяков, ожогов, разбитых носов, но и сфере пару раз досталось. А потом настал черёд Дала. Он неплохо двигался, и сначала я даже подумала, что он ищет Силу, и почувствовала… гордость. Я была рада за него. Но потом сфера с лёгкостью свалила его на землю, и тогда Дал выхватил бластер. Он выстрелил несколько раз, прежде чем мастер Кин’аде остановила его.
–
Ла-Ми даже не смотрит на Дала. Его взгляд всё ещё устремлен на Ланори, старческие глаза чуть прикрыты. Он слушает и размышляет.
– А что ты подумала, когда один из выстрелов чуть не попал тебе в руку?
– Я испугалась за Дала, – отвечает Ланори.
– Из-за того, что сделала мастер Кин’аде?
– Нет. Из-за того, что он потерял контроль над собой.
– Теперь твоя версия случившегося, Далиен Брок.
Дал глубоко, почти нетерпеливо вздыхает. Но Ланори чувствует его страх.
– Давай, Дал, – подбадривает она. Секунду тот смотрит на сестру, после чего его отчаянный взгляд смещается на её перевязанную руку и ладонь.
– Я пытался, – говорит он. – Пытался найти Силу.
«Он лжёт, – осознаёт Ланори. – Я знаю его так хорошо, что могу понять это по голосу».
– Я старался изо всех сил – а когда сфера настигла меня, то потянулся за бластером, я пытался… следовать Силе, стрелять туда, куда она велела, – он пожимает плечами. – Не сработало. Мне так жаль, Ланори.
– «Каждый шрам оставляет след для истории», – цитирует она отца.
Мастер храма Лам-Ми кивает.
– Повезло, что нет погибших. Мастер Кин’аде весьма хороша в целительстве, и я считаю удачей то, что она выбрала Став Кеш вместо Махара Кеша. Она может затягивать раны и, если дать ей время, нарастить кости. Но ни один дже’дайи не может победить смерть. Твои действия были безрассудны, Далиен. Их направляла горячность, не Сила. Я спишу это на твой юношеский энтузиазм. Тренировки с традиционным оружием в следующие несколько дней придутся очень кстати, мастер Кин’аде.
– Я так и собиралась поступить, – изрекает Кин’аде. Она встаёт, подавая молчаливый сигнал, и Ланори с Далом следуют её примеру.
– Останься ненадолго, Ланори, – говорит Ла-Ми. Остальные уходят, и вот Ланори наедине с мастером храма. Он стар и силён, но совсем не страшен. В нём есть доброта и участие, которое заставляет Ланори чувствовать себя свободно.
– Твой брат, – произносит он и замолкает. Это вопрос?
– Он старается, – отвечает Ланори. – Он знает, зачем нужно Великое путешествие, и старается изо всех сил.
– Нет, – говорит Ла-Ми. – Я боюсь, что он уже сдался. Для некоторых очень непросто, и иногда даже невозможно найти равновесие и спокойствие в Силе.
– Нет! – восклицает странница, вскакивая на ноги перед мастером храма. Он остаётся невозмутимым. – Наши родители – дже’дайи, и мы тоже ими станем.
– Ты уже дже’дайи, Ланори. Я предрекаю тебе великое будущее. Ты сильна, умна, и в тебе есть… – он качает ладонью вправо и влево, – …равновесие, так или иначе. Но твой брат совершенно другой. В нем живёт только тьма, а отрицание Силы ещё больше сгущает эту тьму. Даже я не могу до конца проникнуть в неё. Дал всё ещё может вернуться. Но ты должна понять, насколько он опасен. Ты должна быть осторожна.
– Я дала обещание родителям. Она мой брат. Я люблю его и спасу его.
– Иногда любви недостаточно.
Ла-Ми встаёт и берёт Ланори за руку. Он молчит, но она чувствует прикосновение к своему разуму, короткое, но убедительное. И на мгновение она видит мысли, недавно проносившиеся в голове Дала.
Тёмные, страшные мысли.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ШРАМЫ.
Дже’дайи говорят: «Нет неведенья – есть знание». Но дже’дайи не знают ничего о вашей жизни, о вашей борьбе. Превосходство ослепляет их. Они говорят: «Нет страха – есть могущество». Но могущество их ограничивает. И я заставлю дже’дайи бояться.
Королева-Тиранка Хадия. 10658 год по прибытию То Йоров.
Даже на расстоянии Нокс казался воплощением ада. Ланори проложила такой маршрут, который позволял бы им спокойно войти в атмосферу на противоположном от станции «Зеленолесье» полушарии и описать дугу вокруг планеты, заходя с ночной стороны. Моря переливались мрачным, тёмно-серым цветом, континенты были покрыты тошнотворными желтоватыми облаками, мерцавшими и пульсировавшими за счёт бурь. Маленькие островки земли, проглядывавшие за облачной завесой, были неизменно бронзовых красок. Зелени же не наблюдалось нигде. Ланори стало интересно, как выглядела станция «Зеленолесье» в то время, когда получила такое название. Или, может быть, в названии таилась горькая ирония.
Тре вновь уселся в кресло пилота. Он мало говорид в последнее время, и Ланори начала опасаться, что тви’лек постепенно уступает космической болезни. Если так, то он него вообще не останется пользы – придётся оставить на «Миротворце». Нет, так тоже нельзя – наедине с ЕЁ кораблем, да ещё и в сознании.
Что ж, по крайней мере, следопыт точно знала, куда в случае чего бить.
– Мило, – выдал Тре, едва они начали спуск в атмосферу.
– Не особо. Скоро начнёт трясти.
Ланори запустила резкое – даже по её меркам – схождение с планетой, стараясь как можно стремительнее преодолеть барьер при входе в атмосферу. Чем дольше продлится их спуск, тем больше шансов раскрыть себя. На сканерах виднелись, по меньшей мере, семь кораблей, – все спускались в разных областях планеты – но коммуникатор Ланори молчал. И всё же это не значило, что за ними не следят. И наверняка те семь кораблей кто-то ожидал на поверхности.
Жаркое пламя захлестнуло нос «Миротворца», сначала затуманив вид, а затем совсем поглотив его. Оконные щиты автоматически опустились, и Ланори сосредоточилась на сканерах, чтобы справиться с ручным управлением.
– Серьёзно, – сказала она. – Будет трясти.
– Хочешь от меня избавиться, да? – спросил Тре. – Не утруждай себя. Думаю, я останусь здесь. Только пристегнусь.
Даже спустя шесть суток, Ланори по-прежнему не нравилось его присутствие в кресле второго пилота. Она больше не могла разговаривать сама с собой.