Заря империи
Шрифт:
Сисутрос издал звук, который мог бы быть смехом, если бы рана не доставляла ему такую боль. Гат тихо выругался, перед тем как отвечать.
— Готов поспорить даже на свою жизнь: нападение на их лошадей приведет каждого воина к реке. Мы можем проскользнуть, сжечь дрова и бегом вернуться за стены. Но поджечь телеги сразу же не получится. Для этого нужно время.
— А что будут с теми, кто атакует лошадей? — спросила Трелла. — Они смогут вернуться в Орак?
— Нет, они окажутся в ловушке, — здраво рассудил Гат. — После того как лошади сорвутся с места, всадники, охраняющие подступы к Ораку,
Он посмотрел на Эсккара, к которому повернулись и Трелла с Сисутросом. Командир сидел, погрузившись в размышления, и смотрел на карту Никто не хотел ему мешать. Он постучал пальцем по месту, где находились лошади, забыв о предупреждении Корио не касаться папируса рукой.
— Может, все-таки есть способ дать людям вернуться, — он поднял голову и увидел, что все смотрят на него. — Телеги и дрова необходимо уничтожить, — тихо сказал Эсккар. — Даже если мы рискуем потерей людей. Но я думаю, что это можно предотвратить. — Он повернулся к Гату: — Собирай других командиров, даже Бантора. Нам нужно многое оговорить, если мы собираемся атаковать сегодня.
— Сегодня! Боги, мы уже провели одно сражение, и ты хочешь второе?
— Сегодня ночью. Это должно быть сегодня. Если мы подождем еще один день, они могут начать атаку. — Он улыбнулся Трелле и взял ее руку в свою. — Как и всегда, у тебя появляются прекрасные идеи, жена. И я думаю, что с этого дня Симкар будет жить у нас в доме. На тот случай, если боги не станут торопиться с выполнением своих обязанностей и не пошлют нам сына.
Глава 26
Эсккар проснулся от прикосновения волос Треллы к своей щеке. Она коснулась губами его губ. Мгновение он просто лежал в постели, расслабившись, затем повернулся к окну. Небо уже потемнело. Эсккар сел в кровати, и гневные слова были готовы сорваться с его губ.
— Успокойся, муж, времени еще достаточно. Гат велел мне дать тебе отдохнуть до выхода, — после этого Трелла заговорила более тихим голосом: — Если ты все еще настаиваешь, что должен сам участвовать в операции.
Они спорили об этом большую часть утра. Гат и Трелла выступали против участия Эсккара. Никто не хотел, чтобы он умер за стенами Орака и в деревне началась паника. Эсккар настоял на своем и собирался возглавить отряд. На самом деле он не доверял никому другому. Сисутрос и Бантор ранены, Гат не в состоянии передвигаться достаточно быстро из-за возраста. Оставался только Джален. Но парень был слишком горячим для такого задания. Эсккар говорил на языке варваров, что тоже имело огромное значение. В конце концов все сдались.
После решения этого вопроса все командиры весь день занимались разработкой деталей. Они выбрали людей для разгона лошадей. Это были восемь опытных содержателей конюшен, которые умели обращаться с лошадьми и, что еще более важно, знали, как их испугать и обратить в паническое бегство. Их поведет Джален. Это был простой налет, как раз для человека с таким характером, как у него. Эсккар все продумал, потом предоставил дорабатывать
Найти добровольцев для сожжения телег оказалось еще проще. Когда солдаты узнали, что сам Эсккар возглавит отряд, многие захотели идти с ним, несмотря на риск. Но для выполнения этой задачи ему нужны были только трезвомыслящие люди, а не сорвиголовы. Ему нужны были люди, способные выполнять приказы и достаточно сильные, чтобы нести на себе все, что требовалось. Они с Гатом выбрали шесть человек, поговорили с каждым отдельно, проверяя, подходит ли он и сможет ли в точности исполнять приказы.
Перед самым закатом капитан наконец прилег по настоянию Треллы и Гата. К тому времени даже Эсккар устал и согласился поспать часок.
Вместо этого Трелла позволила ему проспать более трех часов. Пока он оделся и поел, до полуночи оставалось всего два часа. Выход обеих групп был назначен на полночь. На самом деле будет три группы. Третья состояла из лучников, хороших охотников и следопытов, которые умели неслышно двигаться в темноте. Они выскользнут первыми и уничтожат всех вражеских часовых на пути.
Перед тем как Эсккар вышел из дома, Трелла прижалась к нему с такой силой, что он чуть не потерял равновесия. Он почувствовал ее дыхание у себя на щеке.
— Не рискуй понапрасну. И возвращайся ко мне, Эсккар, — тихо произнесла она.
Эсккар собрал людей у ворот, выходящих на реку, гадая, что принесут следующие несколько часов. Стражники сняли большую часть подпорок, отодвинули засовы и теперь открывали тяжелую створку. Петли предусмотрительно смазали маслом и водой, чтобы приглушить возможный скрип.
Из ворот друг за другом выскользнули двадцать шесть человек и стали неслышно перебираться через ров. Как только вышел последний солдат, часовые закрыли ворота.
На другой стороне рва два отряда остановились и присели в темноте, ожидая, когда лучники уберут вражеских часовых. Луки они замотали тканью, чтобы уменьшить звук. Все охотники ходили в горы за дичью и умели двигаться неслышно. Их вел охотник по имени Мьяндро. Лучники исчезли в темноте.
Прошел почти час. Наконец Мьяндро вернулся и так тихо подобрался к Эсккару, что командир аж подпрыгнул от неожиданности.
— Командир, часовые мертвы, — прошептал Мьяндро. — До первой линии возвышенностей стояло всего трое. У вас несколько часов до того, как придет их смена. Но идите быстрее.
Эсккар сжал плечо охотника.
— Отличная работа, Мьяндро.
Джалену с его людьми придется преодолевать гораздо меньшее расстояние, и они смогут передвигаться быстрее, потому что им не нужно нести с собой ничего тяжелого. Эсккар повернулся к Гронду, своему помощнику на время этой операции, и заговорил тихим голосом:
— Путь свободен. Пошли.
Эсккар подождал, пока Гронд передаст приказ следующему, он дойдет до последнего солдата в строю и все поймут, что требуется. Затем Эсккар медленно встал и потянулся. За час сидении мышцы затекли, и их требовалось размять. Потом он осторожно поднял два глиняных горшка, обернутых толстой тканью и связанных веревкой, которую он повесил на шею. Таким образом, он мог нести горшки под мышками. Меч уже висел за спиной. Ничто не ударялось о горшки, не бренчало и, самое главное, не могло их разбить.