Защитник для цветочка
Шрифт:
Застыл. Моргнул, чтоб удостовериться, что не сплю и не брежу. Хотя увиденная картина больше походила на бред. Лиля спала, свернувшись в неудобной позе, прямо на полке с моей домашней одеждой.
Я, кажется, слишком шумно выдохнул, потому что спящая красавица резко распахнула глаза.
– Что ты здесь делаешь?
– Сплю.
– В моем шкафу?
Лихорадочно соображаю. После миллиона идиотских вопросов, вроде “как она здесь оказалась” и “что она здесь делает”, мозг начинает понемногу включаться и осознавать масштаб бедствия. Критически рассматриваю её
– Так получилось. Не выходить же было, пока ты ее...
– поджимает губы, сверлит раздраженным взглядом.
Глаза красные. Ревела как пить дать. Внутри что-то горит от ее взгляда.
– Как ты оказалась в моем шкафу?
Я должен услышать. Когда она пришла сюда. Насколько плохо то, что она могла увидеть и услышать.
– Это уже не важно. Можно мне уйти?
Смотрю на нее и самого разрывает. Плохо всё.
Из груди наружу рвется ответ “нет”. Потому что нельзя. Потому что отпускать не хочу. Хочу сжать в объятиях и целовать, пока не станет улыбаться снова. К черту Марка и его доводы разума. Нихрена они не работают! Все, что я хочу, когда вижу ее, это обнять ее, прижать к груди и не выпускать из своих объятий никогда. Вот к этому нужно прислушиваться было, за это держаться, а не...
Мне приходится сделать шаг назад и молча смотреть, как она как пуля вылетает из моей спальни. Еще только рассветает. Есть шанс, что никто не видел ее самоволки, судя по тому, что за окном не лают собаки и не мигают фонари поисковой бригады. А если такой шанс есть, то упускать его нельзя. Я приду к ней сам, позже. И мы расставим все точки над i.
??????????????????????????
19 глава
Костя
Едва смог выждать время до побега. Она плохо спала, ей нужно выспаться и отдохнуть. Додумалась - уснуть в шкафу. Не хочу даже представлять, как это неудобно и как у этого бедного, глупого создания болит сейчас спина.
Мне самому же стало наудивление лучше. Либо гнев придал сил, либо мази тети Маргариты, но ребро болело заметно меньше, чем еще вчера. Я смог принять душ, переодеться и выйти к завтраку, не прибегая ни к какой помощи.
Думал, что родители дома, но никого не обнаружил. На столе в кухне ждал завтрак, булочки с корицей, правда, теперь в мамином исполнении. Конечно же ей нужно было вступить в это нелепое соревнование с тетей Маргаритой. Рядом с булочками с корицей были еще творожные рогалики. Любимая выпечка Лили. Интересный набор.
Я булками не соблазнился. Сперва дела. Нужно покончить с этим.
У Соловых дома тоже было тихо. Ни Марка, ни тетю Маргариту я не наблюдал. Да и дядя Матвей уже должен был вернуться, насколько я помню, но ни следов этого нет.
Лиля должна быть у себя. Иначе я, наверное, кукухой поеду.
Решительно направился к ее комнате. У двери замер, подумав, что стоит постучать. А потом психанул и подумал - да хрена с два. Хватит соблюдать приличия.
Толкнул дверь и сразу увидел ее. Застыла. Нахмурила брови и окинула меня взглядом. Открыла было рот, явно чтоб
– Пожалуйста, не говори пока ничего. Для начала я хочу, чтоб ты меня выслушала.
Захлопнула рот. Скрестила руки под грудью и сверлит сварливым взглядом. Сердится, но послушалась, это вселяет надежду. Поэтому все.
Сейчас или никогда.
– Я устал, - говорю как на духу, - от недомолвок, от обид, от беготни. Я люблю тебя. С детства ещё, наверное. Не знаю…
Осекаюсь, теряя нить речи, опускаю взгляд, но не проходит и доли секунды, как мои глаза вновь ищут ее лицо. И то, что нужно сказать, приходит само собой.
– Да всегда любил, сколько себя помню. И я не буду отпираться и оскорблять тебя ложью. Ты видела то, что ты видела. Я пытался доказать себе, что смогу без тебя. Но я не смог. Не смог даже…
Гм. Неважно. В этом лучше не копаться. Не о моей ошибке говорить, а о Лиле. С которой хочу наконец все прояснить и исправить.
– Я не знал, как ты относишься ко мне, и не хотел навязывать себя и свои чувства, не зная, насколько они уместны. Но когда я увидел твои глаза утром… И твои поникшие плечи, когда ты убегала из моей спальни, я понял, что был идиотом всё это время. Бездействовал тогда, когда нужно было действовать четко и бескомпромиссно. Поэтому я здесь сейчас. Твой. Если я тебе нужен. Выбор всегда был только за тобой, цветочек.
Ее руки опускаются вдоль тела и она громко вздыхает. А затем делает несколько резких шагов по направлению ко мне. Группируюсь, ожидая пощечину. Заслужил.
Но нет.
Вместо того, чтоб ударить, она бросается на меня с поцелуем.
– Я люблю тебя, Костя, - слышу её голос и не верю своим ушам.
– И всегда любила только тебя.
Мои руки обвиваются вокруг ее талии и я приподнимаю ее над полом, наплевав на то, какой сильной болью это отозвалось в ребре тут же. Плевать. Не выпущу ее из рук больше никогда.
Следующее, что срывается с моих губ, как только поцелуй прекращается, это болезненное:
– Прости. Прости меня за вчерашнее.
– Чшш, - резко качает головой, приложив ладошку к моим губам.
– Я..., - начинаю упрямо, пытаясь высказаться ей в руку, но она лишь сильнее зажимает мой рот.
– Всё, проехали, - в ее глазах молнии, а в голосе сталь. Но она быстро уходит, когда Лиля говорит следующее, - женись на мне?
Ладошка выпускает мой рот из плена, и она проводит пальцем по застывшей в углу моего рта ухмылке.
– Хоть сейчас, - соглашаюсь сразу же, утвердительно кивая.
– Нет, - возвражает тут же.
– Сейчас мы займемся другим.
Лиля ерзает, возвращаясь ногами на пол. Берет мою ладонь в свою.
И тянет меня к своей кровати.
Соблазнительно, конечно. Но нет. Не так я себе это представлял.
– Цветочек...
– Чшш, - снова обрывает, усилив напор и потянув сильнее. Толкает меня на постель и я негромко рычу от того, как прострелило в ребрах.
– Ой, - охает, глядя округлившимися глазами.
– Прости, прости, Котик. Не бойся, - заверяет тут же, - я не сделаю тебе больно.