Защитник для цветочка

Риччи Джас

– Туда нельзя, - слишком быстро тараторит Лиля, положив обе свои тонкие ладошки на мою грудь и вдавливая их со всей своей хрупкой силы.

Костя оказывается за их спинами, как молчаливая верная тень.

– Нельзя, - повторяет он спокойно.
– Нам сказано быть здесь.

– Сказано кем?

Нихуя не понимаю. Но отголоски голосов с улицы мне не нравятся. И я моментально дергаюсь, когда слышу звук, который трудно с чем-то спутать. Словно что-то упало как мешок с картошкой оземь. Только это явно не что-то, а кто-то. Там что, папа с Глебом друг другу морды бьют?!

Я

делаю импульсивный шаг к двери, Лиля намертво повисает на моей руке, Костя хватает за вторую и делает себе больно, пытаясь схватить меня в неловкий в силу своей травмы захват. Я не успеваю даже рассердиться на них обоих за потуги, ведь ясен хрен, что они меня не остановят. Но в спину мне летит фраза, которая заставляет меня прирости к полу.

– Стой. Я приехала сказать, что беременна.

И снова меня словно оглушили. И снова слышу как из бочки с водой, как громко охнула Лиля. Перестаю чувствовать захват Кости.

Оборачиваюсь не сразу. Внутри всего трясет. Сердце окончательно решило пробить мне путь в больницу.

– Поздравляю, - открываю рот и не узнаю свой голос.
– И кто счастливый отец?

– Марк!
– слышу очередной, полный осуждения, крик сестры.

А затем крик с улицы.

– Да что, в хера, там происходит?!

Разворачиваюсь и делаю очередной обреченный на провал шаг вперед. Чувствую, что Катина ладонь схватила мою, задерживая. От прикосновения ее кожи к моей словно прострелило током. Больно и беспощадно.

Входная дверь тем временем в очередной раз открылась и вошла мама. Абсолютно невозмутимая и бесстрастная.

– Матвей Викторович там, Маргарита Юрьевна?
– тут же спросила моя кошка, и я в очередной раз понял, что ни черта не понимаю, что происходит вокруг.

– Ох, дорогая. Просто Матвей, просто Маргарита, ладно? Муж не переживет, если такое очаровательное создание начнет ему выкать.

– Что там за чертовщина происходит?
– смотрю на маму, которая внимательным взглядом окидывает мое лицо. Хмурится моментально.

– Ничего плохого. Папа с дядей Глебом и дядей Тимуром решают одно недоразумение. Скоро придут.

– Но там драка, я же слышал!

– Там взрослые, Марк. Вопросы решают. Это понятно?

От тона я опешил.

– А, ну пойду тогда в свой манеж, погремушками потрещу, прости что спросил!
– гаркнул в ответ, сжав кулаки. Это пиздец какой-то.

– Поори на мать, я вспомню что такое соска и пеленание, и запакую тебя как младенца, пока не остынешь.

Я горько хмыкаю. Навыки-то понадобятся. Судя по тому, что прозвучало до ее прихода. Мою голову вдруг прострелила неожиданная, похожая на взрыв бомбы, мысль: мама станет бабушкой. О, она будет в восторге.

– Давно пора, - поддерживает тем временем эту идею Лиля.
– Остыть. Включить мозги. Если скрутить его поможет, я буду первая в очереди на выполнение этой задачи.

– Каши мало ела, чтоб скрутить меня.

– Она не одна, - парирует Костя.
– Скрутим. Не сомневайся.

Фыркаю и качаю головой. Три женщины и друг не в форме. Пусть мечтают. Бросаю очередной раздраженный взгляд на окно, который тут же

замечает мама.

– На кухню идем, молодежь. Заварю ромашкового чаю. А то что-то жарко тут у вас, нужно сделать передышку.

– Я отойду в уборную, - негромко сказала стоящая за моей спиной Катя, и я дернулся в ее сторону. Выглядит бледной. Что, если ей станет плохо?

– Я тебя провожу, - тут же вызывается Лиля и я выдыхаю.

Атмосфера становится гораздо более разряженной, когда девушки уходят. Мы проходим на кухню, я обессилено опускаюсь на стул, а Костя присаживается в свое кресло.

– Чаю?
– спрашивает мама участливо.

– Яду, - хмыкаю, сжав виски.

В голове звучит одно слово. Беременна. Непонятная возня вокруг и суета отвлекают от главного. Она беременна. Как? Хотя о чем это я. Этот вопрос самый легкий и ответ на него самый очевидный. Она не самая целомудренная женщина в мире, мы трахались как кролики, я кончал в нее бесчисленное количество раз. Она пила таблетки, мы не предохранялись. Роскошь, которую я так легко позволил себе только с ней. До нее у меня и мысли не было о том, что можно не использовать презерватив. Ведь это здравый смысл. Есть он - есть гарантии защиты. С ней гарантии были не нужны. Нужна была только она...

– Как ты, друг?
– Костя спрашивает негромко, мама, которая гремит кружками, возможно не слышит.

– Хуево, - отвечаю так же негромко.
– Голова лопнет.

– Не лопнет. Дыши глубоко, не забывай о дыхании. А то выглядишь так себе.

Я горько хмыкаю. Последнее, что меня сейчас беспокоит, это то, как я выгляжу.

В кухню возвращается Лиля.

– Голова раскалывается, - стонет она громко и недовольно.

– Иди ко мне, пожалею, - Костя тут же ловит ее в свои объятия и укладывает на себя в кресле. Прижимает к себе, целует, гладит ее ногу.

Бросаю косой взгляд и понимаю, что завидую. Завидую тому, как спокойно он может обнимать любимую, прижимать к себе, как она к нему прижимается, едва не мурлычет от удовольствия в его руках. Как у них все просто и нормально. Хотя начало было горьким. Моими молитвами тоже.

Долбоеб. Куда не влезу - все порчу.

– Где Катя?

– Скоро придет, - от сестры прилетает очередной максимально осуждающий взгляд.

– Извини, цветочек, - качаю головой и поджимаю губы с досадой.

Мелкой перепало, она правда плохо выглядит. Впрочем, может извлечет урок и будет больше ценить своего нормального, уравновешенного Костю, увидев, какой абсолютный неадекват я.

– Разбрасываешься извинениями не в ту аудиторию, - Лиля не прониклась.

– Да, я до сих пор жду мои, - тут же включилась мама.

Она подошла к Лиле и протянула ей таблетку и стакан воды.

– А тебя я чем успел обидеть?
– поднимаю взгляд.

– Ты на меня кричал!
– картинно возмущается мама.
– А я, между прочим, не переношу, когда на меня повышают голос.

– Что воспитала, - бурчу угрюмо. Хочется сквозь землю провалиться. Не день, а пиздень.

Мама повела бровью, но комментировать не стала. Молча поставила передо мной чашку с чаем.