Защитник
Шрифт:
Он потянулся к ментальным импульсам твари на северном материке. Как было и прежде, чуть заметные следы активности, кружение смутных теней во мраке… Монстр Древних спал, ничем не обнаруживая своего присутствия в мире лльяно – не тряслась земля, не ходили волны по морю, и утренний ветер, как всегда, был тихим и прохладным.
«Возможно, – думал Тревельян, – дед прав, это такое же странное создание, как разум, управлявший кораблем фаата, но тревожить его и проявлять любопытство не стоит. Будут другие экспедиции, будут другие цели и задачи, а пока… Как говорили латиняне, quieta non movere – не трогать того, что покоится».
Дымы по-прежнему тянулись к небесам. По сообщениям с
В Ракку был послан Инанту Тулунов. Вернувшись, он доложил, что в деревне ждут сервов с их торговым караваном, но неясно, каким образом туземцы об этом узнали. Антенны дальней связи среди деревьев не торчат, с неба ничего не опустилось, нет ни катера с экипажем, ни зонда-автомата, и все же старейшины уверяют, что караван на подходе.
Сервы приземлятся на острове, и произойдет это в ближайшую ночь или под утро. Почему? А потому, что так бывало всегда.
Выслушав Инанту, Ивар хмыкнул и с недовольным видом уставился в небо. Затем проворчал:
– Проходной двор, а не планета! Терукси нас уже осчастливили, теперь жди новых гостей! Сервов! Именно сейчас, когда надвигается поток!
– Гости здесь мы, а не они, – заметила Алиса. – Сервы летают сюда тысячи лет, а наша экспедиция… Какая по счету, дорогой?
– Седьмая или восьмая, – ответил Тревельян. – Но мы ведь не торгуем, а ведем исследования!
Сигеру'кшу тоже оглядел лазурный небосвод, почесывая то левую шишку, то правую.
– Кстати, харша, о торговле и исследованиях. Мы увлеклись раскопками и не собрали этого… как сказать?.. экспонаты-деревяшки, да?.. Их статуи, изваяния, памятники, монументы… Я верно говорю?.. На складе пусто, а после сервов ничего не останется. Выгребут! Я такое уже видел!
– Верная мысль, – произнес Ивар и велел грузить транспортный модуль товарами для обмена.
Он собирался посетить деревню, взяв с собой Тулунова и Хутчи'гра в качестве помощников, но за ними увязалась Обна Шета.
Странное желание! Она панически боялась лльяно, но, кажется, решила расширить свой кругозор, полагая, что в случае необходимости трое мужчин ее защитят. Так и отправились: Ивар, Инанту и Хутчи шли пешком, а провидица восседала на гравиплатформе, между ящиками с товарами и контейнерами для экспонатов. По случаю похода в лес она облачилась в сапоги, изумрудную блузу и шафрановые брючки, а на шею повязала зеленый шарф. Раскраска ее щек и лба тоже была зеленой, с узорами под малахит.
В деревне царило оживление. По центральной площадке – «там, где танцуют» – сновали сотни взрослых лльяно, женщины, охотники и мастера, тащили к складам шкуры и тюки с шерстью, кожаные изделия, коврики, сумки с янтарем и статуэтки из дерева и кости. Под ногами у них вертелись и прыгали на четвереньках малыши, оглашая воздух пронзительным верещанием. Тут и там горели костры, на которых жарилось мясо, а посреди площадки была навалена куча листьев, коры и ветвей незнакомого Тревельяну растения. В куче понизу пробивались языки огня, а вверх уходил плотный столб белесого дыма. Несколько молодых лльяно подносили ветви и листья в больших корзинах, и среди них Ивар заметил паршивца Тза. Похоже, тот уже оправился от порки.
– Торговля – двигатель прогресса, – изрек Инанту, озираясь по сторонам. – Особенно торговля в условиях конкуренции. Мы успели первыми, и потому лучшее будет нашим.
– Когда в Ракку доберутся жители окрестных деревушек, хватит на всех, – отозвался Ивар. В отличие от Инанту, он представлял ничтожность их торговой операции. Выменять три-четыре сотни статуэток для музеев Харшабаим-Утарту и Земли, отыскать самые изящные, самые необычные и выразительные вещи, нагрузить одну платформу… Сервы же торговали со всеми крупными селениями материка и вывозили шерсть, янтарь, изделия из дерева и кожи в трюмах гигантских лайнеров.
Главный предмет торговли был установлен не так давно. Им оказалась шерсть лльяно – тонкая, но очень прочная, легко поддающаяся обработке и окраске. Туземцы вычесывали ее на протяжении всей своей долгой жизни, так что запасы этого товара были поистине неисчерпаемы.
Другой вопрос, зачем гедонистам лоона эо, существам изысканным и привередливым, понадобилась шерсть – они, как правило, приобретали произведения искусства, картины, книги, фильмы, редких животных и уникальные творения природы [40] . Их интерес к янтарю и резным статуэткам был вполне понятен, но шерсть?.. Мнения земных ксенологов по данному поводу сильно расходились. Одни считали, что лоона эо в самом деле используют шерсть, но для чего – оставалось тайной. Трудно представить, чтобы в стабильной среде астроидов кто-то нуждался в свитерах, шерстяных рубашках или теплых пледах. Другие считали, что шерсть лоона эо не нужна, а их торговля с Лианой-Секундой – цивилизационный проект, подобный деятельности ФРИК, нечто вроде эстапа, который должен подтолкнуть общество лльяно к развитию. Так или иначе, но сервы закупали шерсть, обменивая ее на гребни и щетки, ножи, наконечники копий и инструменты для резьбы.
40
Известны случаи, когда сервы закупали для своих хозяев озеро, скалу или целую живописную местность, для чего была разработана особая техника миниатюризации объектов. Пример см. в романе «Бойцы Данвейта».
Ивар остановил транспортный модуль у навеса, крытого листьями хх'бо, где обычно восседал секстет старейшин. Сейчас тут обнаружились двое – Говорильник Рахаш и Шарбу-второй: Шарбу перебирал статуэтки на полках, Рахаш прохаживался взад-вперед, иногда покрикивая на юнцов, подносивших к костру ветви и сучья.
– Длинной вам шерсти и прочного дерева, – молвил Тревельян на альфа-лльяно. Это было одним из возможных приветствий, уместным перед торговлей – в конце концов, главными предметами обмена являлись деревянные изделия и шерсть.
Шарбу махнул ему когтистой лапой, а Говорильник с важным видом произнес:
– Радуюсь, Увва, глядя на тебя и твоих ффа'тахх, Онту и Утча. Их шерсть свисает до колен, а твоя – до земли.
В данном случае «ффа'тахх» – «тот, кто бегает на четвереньках» – не имело уничижительного смысла; Рахаш всего лишь обозначил, что спутники Ивара молоды. Затем он уставился на Обну Шету, сморщил нос и буркнул на земной лингве:
– Ты, Увва, привести другой свой самка? Не похож на тот, что ходить к нам. Я потрясательно изумиться. Этот самка, как плесень на дереве хх'бо. – Тут Рахаш щелкнул зубами и уточнил: – Очень, очень зеленый плесень.
– Что он себе позволяет? – заверещала Обна Шета, резво соскочив с платформы. – Это вонючее животное! Этот мохнатый урод! Ему не нравится, как я одета?
– Рахаш, досточтимая, делает тебе комплимент, – пояснил Инанту Тулунов, переглянувшись с Хутчи'гра. – Лльяно просто обожают цвета и оттенки зеленой гаммы. Сравнить кого-то с плесенью, это выражение крайнего восторга. Ты же слышала, что он сказал – изумлен и потрясен!
Провидица фыркнула, Хутчи весело оскалился, а Рахаш, подергав волосы, свисавшие с висков, промолвил: