Шрифт:
Глава 1
Ярослав
Ярослав, а попросту Яр, припарковался на стоянке около университета, настроение с раннего утра было испорчено сообщением от Стешки. Нам надо поговорить – увы, но это значило поток слёз и обвинений в очередной измене. Яр уже и не помнил своей спокойной жизни без Стешки, порой казалось, что он уже не выдержит её напора, но потом всё приходило в норму, и они продолжали встречаться. Пятый курс ознаменовался не только истериками девушки, но и противостоянием с ректором Толмацким Аристархом Даниловичем,
– Привет! – по окошку постучал Давид, с которым они дружили ещё со школы.
– Привет, Дава, – кисло улыбнулся Яр, выбираясь из своего мерседеса.
– Чего такой кислый? – усмехнулся Давид.
– Да Стешка опять права качает, – удручённо ответил он.
– Ты тупой, – рассмеялся друг. – Она хочет, чтобы ты сделал ей предложение.
– Ещё чего, – фыркнул Яр. – Чтобы потом, как отец, бегать от собственной жены к любовницам?
– Да нормальная Стешка, – пожал плечами Давид.
Яр заметил, как дёрнулся кадык друга, словно тот покривил душой, говоря о его девушке.
– Ты с ней спишь?! – взъярился Ярослав, схватив парня за плечо.
– Дурак, – беззлобно выругался Дава и скинул его руку. – Пошли, надоело мёрзнуть.
Они вошли в университет, около лестницы уже нетерпеливо прохаживалась Стешка. Яр заметил чуть поодаль стайку девушек с их курса, значит, Стефания Архипова привлекла на свою сторону тяжёлую артиллерию. И это было нечестно. Яр бы спокойно мог с ней поговорить наедине, но, видимо, Стешка соскучилась по публичным представлениям.
– Привет, крошка, – выдавил он улыбку, приближаясь к своей девушке.
– Нам надо серьёзно поговорить, – строго произнесла Стешка, поправив локон платиновых волос.
Яр вдруг поймал себя на мысли, что забыл натуральный цвет волос девушки. Одно время она была огненно-рыжей, а затем стала блондинкой с пухлыми губами, которые он её оплатил в косметологической клинике.
– Внимательно слушаю, – выдохнул Яр, приготовившись к потоку обвинений.
– Нам надо расстаться, – выпалила Стешка и даже не покраснела.
– Вот прямо сейчас? – уточнил Яр, чувствуя, как злость затапливает разум.
– Мне надоело быть вечной невестой, – нарочито громко произнесла Стешка, с вызовом глядя на него.
– И?! – повысил, в свою очередь, голос Яр.
– Я больше не твоя девушка! – с надрывом произнесла Стешка.
– Поздравляю со свободой, – с презрением сказал Яр. – Как соскучишься, можешь прибежать обратно, так и быть, великодушно прощу.
– Я нашла другого, – с гордостью проговорила Стешка.
– Более перспективного? – зло рассмеялся Яр, его взгляд зацепился на сына ректора Богдана, спускающего по лестнице. – Раз уж мы решили говорить начистоту, то и мне придётся признаться.
– В чём?! – изумилась Стешка.
– Я уже год изменяю тебе, – надменно вымолвил Яр, а затем махнул сыну ректора. – Богдан, подойди, пожалуйста.
Парень, больше похожий на задохлика, поправил очки на носу и нерешительно подошёл к ним, прижав тетради для конспектов к груди.
– Вот, – Яр
– Что?! – в один голос воскликнули Богдан и Стешка.
Парень попытался от него отстраниться, но Яр живо притянул его обратно.
– Не дури, – к ним подскочил Дава и взял его за локоть. – Ректор тебя живьём сожрёт.
– Понимаешь, Стешка, – Яра уже понесло, и он при всём желании не мог остановиться. – Нам с Богданом осталось не так долго учиться, так что мы готовы сделать каминг-аут. Или как там это правильно называется.
– Заткнись! – у сына ректора вдруг прорезался голос.
– Богдан, ну, сколько можно встречаться тайком?! – усмехнулся Яр. – Я люблю тебя, ты любишь меня!
Пальцы Давы с силой впились в его локоть, сын ректора покраснел от стыда и открывал рот, словно рыба, выброшенная на берег.
– Что здесь происходит? – по холлу разлетелся зычный голос Аристарха Даниловича.
– А вот и наш папочка, – ухмыльнулся Яр, продолжая обнимать Богдана за плечо. – Каминг-аут! Мы с Богданчиком безумно влюблены друг в друга!
Ректор сперва побледнел, а потом побагровел от ярости, а Яр никак не мог сдержать довольную ухмылку, наслаждаясь замешательством мужчины и своей бывшей девушки.
Богдан
Богдан с утра поругался с отцом, тот без стука вломился в его комнату и увидел планшет с наброском волка. Слово за слово, и они начали извечный спор, что ему предстоит стать преподавателем в университете и продолжить дело Аристарха Даниловича, а не заниматься ерундой. Богдан никогда не был проблемным ребёнком, и даже подростковый бунт благополучно миновал его, но в старших классах он увлёкся рисованием, что категорически не одобрял отец. Мол, художники, все нищеброды и алкоголики, и что его сыну нельзя марать фамилию Толмацких всякой гадостью. Вот тогда Богдан и стал тайно рисовать, чтобы не злить отца.
И планшет он купил на свои заработанные деньги, когда ездил отдыхать в Крым, там он сбегал из-под опеки отца якобы на пляж, а сам рисовал картины и милые шаржи для отдыхающих. И именно сегодня Богдан допустил роковую оплошность. Ночью снизошло вдохновение, он рисовал волка, пробирающегося сквозь тёмный лес, а потом уснул, позабыв про планшет. Теперь пришлось выслушивать за завтраком упрёки, а потом ещё и по дороге в университет отец продолжал укорять его за то, что он осмелился ему перечить.
Богдан сейчас жутко ненавидел самого себя и за допущенную оплошность, и за то, что никак не мог избавиться от тотальной опеки Аристарха Даниловича, позволяя тому ваять его жизнь по своему разумению. Он завидовал ребятам, которые жили в общежитии и не были вынуждены оправдываться перед своими родителями. «Мне просто нужен толчок, – подумал Богдан, выбираясь из автомобиля отца. – Последняя капля, чтобы вырваться от него»!
Видимо, вселенная услышала его мольбы, и дерзкий Ярослав, которого он на дух не переносил, считая того вульгарным мажором, устроил цирковое представление посреди холла университета. Конечно, стоило всё это прекратить и осадить наглеца, но глядя на перекошенное лицо от ярости Аристарха Даниловича, Богдан твёрдо решил использовать свой шанс.