Застава
Шрифт:
Разрешение на раскопки выдавали с дозволения Ордена, обычно командам из университетов Альдари и Этеки. Весной все эти умные люди съезжались на Станцию, ждали, когда сойдёт вода, и разбивали свои палатки около старого Божьего камня на пригорке между крепостью и дорогой.
В этом году на раскопки приехали пять команд. Две приехали аж из Мейнда и Лиммы. Последние в лучших традициях своих народов немедленно переругались и устроили безобразную драку. Разнимать её пришлось, разумеется, мне, как первой увидевшей, что сейчас учёные будут ломать головы — друг другу. В итоге угрозы, что Тиара их проклянёт и у них отвалятся
К середине лета археологи помирились и сообща сумели добраться до основания Башни. Мейндские умники собрали из глазурованных синих кирпичей кусок стены. Теперь над руинами на девять локтей возвышался гнилой чёрно-синий зуб с характерными разводами. Как мне рассказал мастер раскопок, это было величайшее открытие за последние десять лет.
Теперь это величайшее открытие укрывали на зиму. Я сидела на раскладном стульчике на куче земли и взирала со своего трона на то, как археологи в спешке консервируют раскоп на зиму. Их главные, в основном университетские преподаватели, страшно волновались и бросали на меня взволнованные взгляды. Мы же — со мной ещё был Анд и Римма — делали вид, что ничего не видим и не слышим.
— Неприятно, когда тебя считают расхитителем древностей, — пробурчал Андар, передавая мне чашку с чавой. Римма ушла куда-то в сторону леса и искала в траве поздние ягоды. О её обществе я не особо скучала, хотя и сомневалась, что она ушла потому что хотела дать нам с Андом время побыть вдвоем. Скорее, заместительнице Рахаила стало скучно пялиться на раскоп.
— Ты имеешь в виду нас или их? — протянула я. Хотя в основном находки делали ноги уже после отправки, на какой-нибудь другой станции, где можно договориться с охраной поезда и списать пару ящиков на порчу Океана или подправить описи, мы всё равно подозревали друг друга. Мы, с пригорка, подозревали, что карманы археологов набиты неучтёнными мелочами, черепками и маленькими амулетами, которые гибернийцы совали во все щели, они же — что мы пристально следим, что и как они закрывают грунтом, чтобы зимой выкопать самое интересное.
Андар задумался и медленно изрёк.
— Да пошли они в задницу.
— Ну, мы же тоже следим, чтобы они чего не спёрли, — попыталась улыбнуться я. Мысли же у меня были не веселы, потому что всего в паре сотен метров от нас, в высокой траве, стояла столбом Магда и пялилась на раскоп.
Краем глаза я приглядывала и за ней. Магда часто приходила к руинам Шаркела. Зачем — я не знала. Вреда от неё особого не было, людей так нагло, из-под носа Ордена она не уводила, и я терпела её в надежде, что однажды ведьма проколется, или я пойму, что ей надо. На том берегу, где на склонах хребта лежали остатки города-спутника, я как-то тоже нашла её ленточки и узелочки, растянутые между деревьями.
Магду очень интересовали гибернийцы.
Я перевела взгляд на раскоп. Студенты разровняли площадку граблями, накидали сверху досок и вбили по периметру колья. Их старший оглядел получившуюся конструкцию, пошатал её лопатой и помахал нам рукой.
Мы позвали Римму, Римма махнула рукой и продолжила копаться в траве. Я допила чаву из термоса и пошла ставить печати на раскоп. Заняло это минут пять. Я расписалась за Римму в акте сдачи раскопа, потом осенила собравшихся студентов знаком солнца.
— Тиара хранит вас! — я придала себе как можно более благостный и вдохновляющий вид. — Ступайте по домам, несите её свет и любите этот смертный мир! Пусть путь ваш будет ровным и светлым, и полон добрых дел.
Студенты вяло похлопали в ладони, как будто я была отчитавшимся об увеличении годового количества находок чинушей, и направились к своим палаткам. Старший группы, невысокий университетский преподаватель в провощенных сапогах выше колена, поймал меня за рукав.
— Сестра Анатеш, можно у вас узнать… летом один наш коллега отправился на разведку за перевал…
Я закатила глаза. Ну вот.
— Он возвращался?
— Нет. Но лесные охотники передали его письмо, где он…
— Писал, что осознал, что вся его жизнь была ошибкой, и теперь он нашел своё истинное предназначение и место, где он будет счастлив?
Преподаватель кивнул. Моё настроение окончательно испортилось. Взгляд невольно метнулся к фигуре Магды. Та по-прежнему стояла столбом и не шевелилась. Хоть бы боги явили чудо, и она обратилась в столб каменный. Я бы принесла им в жертву всё крепостное вино, мою бутылку эленийского бренди и утопила бы этот камень в самом центре озера. Разбила бы — и утопила в центре озера.
— Вы хотите съездить в деревню, где он сейчас, до отбытия поезда, — утвердительно сказала я. Мужчина кивнул. — Нет. Даже не просите. Вас никто не отпустит и транспорта не даст.
— Но вы же нин земли!
— Рахаил вас уже послал? — всё поняла я.
Лицо преподавателя исказилось от досады так сильно, что и ответа не надо было. Мой собеседник, как разумный человек, первым делом обратился к коменданту крепости, уважаемому и очень разумному мастеру Рахаилу, а тот вывалил ему своё мнение на голову. И мой собеседник, как человек не очень разумный, пошел искать другие пути, а другие пути, не орденские, на этом берегу я.
И ведь даже не понимает, как ему повезло! Рахаил за просьбы съездить в Берлогу мог бы велеть собирать барахло и валить в Мейнд на первом же поезде.
— Но Марий не мог взять и всё бросить! Понимаете, у него дома семья, дети, жена, вся жизнь! Да, он странный человек со своими идеями о башнях богов и гибернийском телеграфе, но он никогда не ставил свои фан… идеи выше семьи.
Мне стало невероятно душно, и я потянула воротник куртки. Легче не стало. Что я могу ему сказать? Ничего. Каждый год я слушаю это “нет, он не мог”. Мог. Каждый из этих “не мог” думает, что умнее этих глупых орденцев с их запретами, и уж точно умнее дылды-жрицы с её страшилками о лесе, октуда не вернуться.
— Слушайте, как вас зовут?
— Зуват.
— Хорошее имя, Зуват. Так вот, весной я вам говорила, что в лес соваться запрещено?
— Да, вы говорили… — ещё бы я не говорила! Каждую новую группу я заставляю слушать правила обитания на этом берегу. В крепость без приглашения или пропуска не заходить, алкоголь не пить, драк не устраивать, по озеру не плавать, в лес не ходить. Вот что сложного в последнем пункте?!
— Ваш товарищ меня не послушал. Мне очень жаль и всё такое, но он останется там, где останется. Это его выбор. Предупредите его близких, что искать мужа-отца бесполезно.