Застрявший в «Возрождении»
Шрифт:
Я осмотрелся по сторонам и обнаружил в крохотном помещении ещё несколько лежанок, на одной из которых тихонько сопела Лиффия. Всё ясно. Воины не стали оставаться в крепости, перенеся лазарет в другое здание. Но решение остаться в разорённом селении мне совсем не нравилось. Здесь чувствуешь себя живой мишенью, которая всё время под прицелом.
С топчана я смог спуститься только с третьей попытки. Тело стало каким-то деревянным и слушалось с большой неохотой. Зато протез восстановил семьдесят процентов масла. Видимо, за
Я добрёл до дверного проёма, укрытого плетёной циновкой, и прошёл сквозь неё в следующее помещение. Здесь было гораздо светлее благодаря нескольким окнам. Судя по всему — местный бар, где царили разгром и хаос. Столы перевёрнуты, посуда разбита, а на полу множество подозрительных пятен. Тут не всякая клининговая служба справится.
На переломанной барной стойке устроилась Двойка, задумчиво потягивающее какое-то пойло из пузатой бутылки. Девушка выглядела получше, и даже смогла привести исполосованный костюм в порядок. Рядом с ней в деревянной столешнице торчали оба клинка. Так что схватить их она могла за доли секунды.
— Бухаешь?
— Сторожу, — возразила темнокожая девушка. — Этой ссанины нужно целую бочку вылакать, чтоб по башке садануло.
— Остальные где?
— На разведку пошли, местность прочёсывают. Даже одноглазый вызвался.
— Мародёрят?
— Ой, да какие с них мародёры, не смеши! — она замахала руками. — Здесь всё равно добра столько, что нам в жизни не унести. Людоеды ничего не тронули, кроме самих жителей… Кстати, ты жрать хочешь?
— Теперь не особо.
— Да ладно тебе! Тут много всего осталось.
Жженоземка грациозно спрыгнула на другую сторону барной стойки, принявшись копаться в чужих закромах. Вскоре она вытащила на свет несколько свёртков с едой. Самодельную колбасу, сыр и чёрствые лепёшки. К ним она подала разбавленное вино из местных ягод.
— Тут либо жрёшь ты, либо тебя. Приятного аппетита!
Стоило мне только вспомнить случившуюся накануне бойню, как горло перехватил спазм, но тут неожиданно слово взял желудок. Его требовательное урчание вызвало у девушки понимающую усмешку. А я основательно приложился к кувшину с бражкой, отгоняя прочь неприятные воспоминания. Организму сейчас жизненно необходима новая порция стройматериалов для восстановления, так что не время воротить нос.
Тем более, что еда здесь не шла ни в какое сравнение с тем, чем нас пичкали окраниты на каторге. Не шедевр кулинарии, но вполне съедобно.
— Долго мы уже тут? — спросил я, утолив первый голод.
— Только рассвело. Решили переночевать тут, всё равно далеко уйти бы не успели.
— А что с бессмертным?
— Тело сожгли, а башка вот тут.
Она подобрала с пола небольшой холщовый мешок, с которого натекла порядочная лужа.
— Зачем? — чуть не поперхнулся я.
— Хотела тебе кое-чего показать.
Посмотреть там действительно было на что. Отсечённая голова была… Живой. Стоило Двойке вытащить её из мешка, как она стала злобно клацать зубами, пытаясь отхватить ей пальцы. Корка на глазницах превратилась в плотные наросты, а обрубок шеи покрывало нечто странное. Присмотревшись, я едва не расстался с едой. Рану сплошь затянули тонкие розовые волоски, которые постоянно шевелились, будто черви.
Омерзительное зрелище. Глисты и то пригляднее выглядят.
— Знаешь, что это такое?
— Нет, впервые такую гадость вижу, — я невольно содрогнулся.
— Тело у него тоже сплошь в такой херне, — продолжила рассказывать девушка, пряча голову обратно в мешок. — Благодаря ей всё и зарастает прям на глазах. Я несколько раз резала и смотрела. Если кровь смыть, очень хорошо видно. Эти нитки сшивают рану, будто порванную рубаху.
— Надеюсь, ты их не трогала?
— Я что, дура? — хмыкнула мечница. — Но куском мяса в них ткнула ради интереса. Так нити его быстро схарчили, и рана затянулась ещё быстрее. А вот бухло они не любят, особенно крепкое.
Остаток бутылки она демонстративно вылила на мешок.
— Вы хорошо сожгли тело? — уточнил я, после того, как он чуть шевельнулся.
— Тут свой крематорий есть, так что не беспокойся. Спалили до тла.
— Что с остальными людоедами?
— Вроде дохлые, как им и полагается. Семьдесят три трахнутых ублюдка. Расскажешь кому — не поверят…
— А Марь с Осенью?
— Мы их приготовили, но трогать не стали. Решили вас, доходяг, дождаться, пока не очухаетесь.
— Надо бы и Лифф накормить, у неё же нога сломана, — спохватился я.
— Ой, да что с ней станется! Её сколько ни корми, так и останется мелочью костлявой.
— Сестрёнка-а-а-а… — тут же донеслось из гостевой комнаты.
— Окраново вымя!
Бывшая наёмница выругалась, но всё же отнесла часть припасов «младшей сестрице». Переломы у неё ещё не срослись окончательно, но медикаменты всё же делали своё дело. Уже к завтрашнему дню она сможет ходить без костылей. Цена за это чудо оказалась стандартной — девчонка оказалась голодна, как будто неделю ничего не ела. С едой она расправилась ещё быстрее меня.
Тошнотворные воспоминания её явно не мучили.
А тем временем вернулся разведотряд во главе со Льдом. У того тоже рука пока что покоилась на перевязи, но отщепенец уже мог ей шевелить. Троица обшарила всё селение вместе с окрестностями, не обнаружив ни души. Заодно они приоделись в новую экипировку, а Сторк взял вместо сломанного в бою меча почти такой же полуторник.
Новость об отсутствии соседей оказалась прекрасная, но меня всё равно не отпускало противное чувство, что нам на головы медленно падает самолёт. И с каждой минутой непонятное беспокойство только нарастало. Так и подмывало броситься отсюда прочь.