Заступник и палач
Шрифт:
Ликарас был не только расстроен, но и озадачен. Всего пара часов в городе, и уже начали сбываться его прогнозы. Молодому пополнению нужно было еще учиться и учиться, вырабатывать в себе не только бойцовские качества, но и умения, которыми люди благородного происхождения обычно пренебрегают: быть незаметным, сливаться с толпой; действовать тихо, не привлекая внимания. Кучер герцогини явно не рассказал бы ничего нового о нападении, ведь они уже успели побеседовать с одним из уцелевших охранников. Это была проверка, Ликарас специально не стал присутствовать при «добыче» показаний из усердно заливавшего вином страх старика, чтобы узнать, смогут ли его подручные провернуть дело тихо, без посторонних ушей и глаз.
Юнцы провалились, иного он и не ожидал, но зато в расследовании появилась новая ниточка. Личность напавшего весьма заинтересовала
«Нужно сообщить страже, чтобы перекрыли ворота и обошли крепостной вал в поисках тайных лазов. Если он задержится в городе, то я его найду, непременно найду. Возможно, это сам Вебалс, изменивший обличье, а может, и кто-то другой, но побеседовать с ним было бы чрезвычайно интересно».
Ликарас поднялся и громко стукнул днищем пустой кружки по столу, подавая знак разносчику, что уходит. Пары медяков, брошенных на тарелку, было вполне достаточно, чтобы оплатить еду и кружку отвратительного пива. Обычно рыцари Ордена не брались за кошельки, но высокая степень секретности выполняемого задания вносила корректировки и в образ жизни. Лучше расстаться с мелочью, чем доставать охранную грамоту по пустякам, тем более в дешевом кабаке, ведь распускание слухов и сплетен – любимая забава скучающей голытьбы.
Всякий нормальный проход всегда завершается дверью, но у банды «драноштанов», как Вебалс окрестил разбойников, лихо действующих у городского водоема, все было не как у людей. Дверь перед входом в тайное логово отсутствовала, а часовой мирно спал, разложив свой гниющий матрас прямо поперек прохода. При других обстоятельствах Вебалс не стал бы убивать соню, но вид собственного меча в сальных руках вызвал в сердце божества множество негативных эмоций.
Резкий удар кончиками пальцев по сонной артерии, и косматоголовый умер, не приходя в сознание. Свидетелей акта гуманного умерщвления не было, остальные разбойники отсыпались в следующем зале, огромной комнате, заваленной награбленным барахлом, грязными котелками и пускающими ветры во сне телами. Омерзительное зрелище, ужасная вонь в коллективном исполнении объевшейся гороховой похлебки стаи енотов, иными словами эту обстановку не передать.
Осторожно прокравшись между спящими телами ворочающихся на подстилках голодранцев, Вебалс приблизился к вожаку. Определить, кто из равно завшивевшей братии главарь, было достаточно просто, рядом с ним грозно храпела толстая, пьяная женщина с синяками под глазами вместо дамских теней и кровоподтеком в правом уголке рта.
«Самое страшное чудовище, которое мне доводилось видывать. Надо Кергарну идейку подкинуть, каких монстров создавать, а то у него, бедняги, совсем фантазия поистрепалась, одних вутеров да оборотней штампует… – подумал Вебалс и тут же призадумался над случайно всплывшим в голове заимствованным словом. – Кажется, я употребил этот глагол к месту и в правильном значении. В мозгах Палача так много всякой белиберды, пора бы ему намекнуть, что от хлама стоит порой избавляться. Неужели
Не к месту нагрянувшие размышления были неделикатно прерваны разбойничьей красоткой. Потная дама почесала обгрызенными пальцами вывалившуюся из платья грудь и, громко простонав что-то о значимости своей персоны, шумно перевернулась на другой бок. Вебалс оставил в покое глобальные мысли и стал размышлять применительно к ситуации. Перед ним был выбор: перебить во сне двадцать – тридцать обитателей городского дна, как в прямом, так и в переносном смысле, или попытаться тихо поговорить с главарем. Гуманность поступков в расчет не принималась, для колдуна был важен лишь трезвый, адекватный расчет своих незаурядных, но в то же время и, возможно, недостаточных сил.
В конечном итоге чаша весов склонилась в пользу осторожности, хоть сама мысль перерезать группу докучавших округе мерзавцев была близка и приятна сердцу Озета. Вебалс присел и осторожно надавил пальцами на виски пускавшего слюни во сне главаря. Это была подстраховка, необходимая для того, чтобы объект исследования не мог выйти из состояния сна. Мир ночных грез – тонкая материя, природа человеческого подсознания не была до конца изучена даже Озетами. Донор извлекаемых напрямую из мозга знаний мог или внезапно очнуться, или, что еще хуже, увидеть во сне сидевшего возле него Вебалса. Сам бы он, конечно, не принял бы видение всерьез, но вот рыцари Ордена, к которым он рано или поздно непременно попадет в стальные рукавицы, обязательно вытащат из его забитой выпивкой, гулящими бабами и разгульными грабежами головы ценную информацию.
К примеру, для колдуна не составило труда быстро локализовать и изучить ценные сведения, хаотично раскиданные по примитивной, неразвитой подкорке обоих полушарий. Интеллектуальная добыча обрадовала и одновременно расстроила вора чужих мыслей. Ночное нападение организовали не рыцари и даже не Кергарн. По неизвестной для Вебалса причине за ним охотился дукабесский епископ, которого колдун не только лично не знал, но и даже в глаза не видывал.
Дело было сделано. К сожалению, обошлось минимальным количеством жертв. У Вебалса чесались руки подпортить жизнь мерзавцам, но не было идеи как. В конце концов, занеся всю банду в черный список своих должников, колдун на цыпочках стал пробираться к выходу. Земля круглая, Дукабес маленький, Вебалс из рода Озетов был абсолютно уверен, что ему еще выпадет шанс сполна выплатить отсроченный долг.
Глава 9
ОТКРЫВ ЗАБРАЛО
Палион не был жадиной и заядлым сторонником трезвого образа жизни. Не причислял он себя и к оголтелым моралистам, считавшим, что за одну услугу не стоит платить дважды. Конечно, он вырвал пьянчужку-кучера из рук рьяных палачей и тем самым уже расплатился с ним за предоставленную информацию, но отказ выдать пару синдоров на бутылку вина был обусловлен совершенно иной причиной. У разведчика просто не было денег, а в карманах отправленных им на покой молодчиков, к сожалению, не нашлось ни гроша. Палион сам мучился от отсутствия средств. Хоть рынок был близок, но пуститься на откровенное воровство или продать запасной комплект хорошей одежды он так и не решился. Слишком мало было купцов на площади, чтобы затеряться в их пестрой толпе, и слишком много слонялось стражи, только и ждущей удобного случая, чтобы поглубже залезть в карман честного человека.
Вернуться домой и запрятать трофеи под кровать Палиону мешала оказия с Тереной. Он боялся появиться у купчихи до вечера, то есть до возвращения колдуна. Идя на встречу с вдовушкой в одиночку, он был бы вынужден в лучшем случае выслушивать долгие упреки, возможно, сопровождаемые ударами скалки по голове, а в худшем… об этом разведчику было даже страшно подумать. Одно дело соблазнить страшилу, когда ты в запале, и совершенно другое – осознанно, на трезвую голову… кровь стынет в жилах.
Тем не менее бродить по городу с одеждой в руках значило вызвать подозрение и самому напроситься на неприятности, которые и так очень редко обходили его стороной. Немного подумав и решив, что выбора другого нет, Палион завернул за угол небольшого дома, зашел за сарай и спрятал трофеи в старом, разбитом бочонке. Горожане не имели привычки убирать мусор с задворок домов, поэтому место для тайника было выбрано вполне безопасное.