Заступник. Проклятье Дайкоку
Шрифт:
— Садись на пассажирское, — сказал он и открыл водительскую дверь. Конечно он поведет сам. Своего железного коня Куросаки не доверяет даже личному водителю.
Я сел внутрь, механически пристегнул ремень и уставился в боковое окно. Куросаки завел автомобиль, выехал с парковки и выкатился на трассу.
Кобе только просыпался. Это было видно по редкому потоку машин, одиноко идущим жителям и общей пустоте города. Я говорил, что Кобе никогда не спит. Только это касалось именно портово-игровой зоны.
Ехали молча. Я наблюдал за мелькающими улицами дорожными
Это требование ставило меня в не самое удобное положение, потому что теперь мне придется очень быстро искать способ раздобыть деньги. Много денег. Если раньше мне помогли стартапы, которыми теперь пользуется почти весь мир, то теперь таких инноваций так быстро не придумаешь и не реализуешь.
А самая большая проблема заключалась в том, что при мне лишь частично была моя старая память. Я помню кто я, помню свою прошлую жизнь. Но когда я попытался прочесть хоть строчку на русском языке — полный провал.
Мое новое тело не помнит родной язык, не владеет финансовой грамотностью. Я не могу решить сложное алгебраическое уравнение. Зато прекрасно знаю японский язык и четко понимаю иерархию якудзы. Помню имена множества знакомых прежнему Ахиро Кэнтаро людей.
Примерно полгода у меня ушло только на адаптацию.
А значит, чтобы сделать себя лучше и вернуть старый уровень интеллекта и заработать денег — я должен вложить в себя этих самых денег. И теперь благодаря Дайкоку, деньги мне нужны, чтобы продлить свою жизнь, а также увеличивать свои навыки и части тела посредством магической «самоинвестиции». В первую очередь не помешает вкинуть иены в мозг и уровень интеллекта. Знания. Они ключ ко многому. В том числе и к самим деньгам.
Мы приехали в самый центр района. Куросаки заглушил двигатель и вышел из машины. Я последовал за ним. Пройдя по улице, мы подошли к одноэтажному зданию в старояпонском стиле. По периметру был высокий декоративный забор, внутри на участке: небольшой фонтанчик с прудом, где в лучах утреннего солнца плавали кои, низкорослый подстриженный газон. И между всей это красотой вымощенная плиткой тропа, что вела ко входу.
Отодвинув створку по салазкам, нас пропустили внутрь. На полу на татами сидел мужчина с голым торсом, полностью забитый татуировками. Только голова с густыми черными волосами, завязанными в конский хвост на затылке, была без чернил.
— Садитесь, — низким хриплым голосом сказал он.
Как и во многих других японских домах, где встречали гостей — по центру стоял стол. На нем уже был заварник и несколько маленьких чашек.
Подогнув колени, я сел рядом с Куросаки.
Младший лейтенант — сятэй-гасира, которого звали Йоши Танакава, взял заварник и неспешными движениями разлил чай, после чего чиркнул спичкой и раскурил трубку с длинным мундштуком.
Он отпил небольшой глоток, глубоко
— Сятэй-гасира, он… — начал Куросаки.
— Замолчи, — перебил его Йоши Танакава. — Говорить я буду с Ахиро Кэнтаро. А ты, Куросаки, здесь, как старший, что привел его и что отвечает за все, что он сделал.
Йоши Таканава поднял взгляд и посмотрел на меня своими серыми бесцветными глазами. Ему было не более сорока, но говорил он и смотрел так, словно внутри него сидел глубокий старец.
— Скажи мне, Ахиро Кэнтаро, что на тебя нашло? Зачем ты просто так избил троих приближенных к соседней семье парней? Наши семьи состоят в одном клане!
— Они пытались ограбить женщину с ребенком на нашей территории. Их жизни были под угрозой. Могли убить. А это против наших правил и уставов. Или вы считаете, что на наш кодекс можно так просто наплевать?
Он снова затянулся и выдохнул сизый клуб дыма в потолок. Громко закашлялся.
— А знаешь ли ты, что теперь из-за твоего никому ненужного геройства у нас большие проблемы? Нам грозит война с Андо. Война внутри клана, чёрт тебя подери! С чего ты взял, что та территория — наша?
— Я четко помню границы, — отвечал я спокойно. Я его не боялся. Обычная субординация.
— Значит плохо помнишь. Надеюсь тебе уже объяснили, что тот кусок является спорным по сей день.
— Да.
— И я очень сомневаюсь, — продолжал он, — что в твоих словах есть правда. Говоришь, люди Андо хотели кого-то убить? За что? За какие-то копейки? Свидетели-то у тебя есть?
Я вспомнил про адрес, который мне дала Кирико и про мать с ее дочкой, которые могли бы стать моим железобетонным аргументом. Но я не буду их втягивать. Они и так натерпелись в ту ночь. Если я покажу их лица — на них могут донести и расправиться с особой жестокостью, как со стукачами. Здесь таких не любят. Хоть якудза и не трогает гражданских, но я не могу знать наверняка, все ли в семье Андо следуют кодексу нашего клана.
— Сятэй-гасира, господин Йоши, — начал я, сделав небольшой поклон. — Позвольте мне самому разобраться со сложившейся ситуацией. Я все исправлю. Я сам пойду к Семье Андо и поговорю с ними.
Он хмыкнул, прикрыв глаза.
— Ступай. У тебя еще есть время решить эту ситуацию до того, как слухи дойдут до нашего старшего лейтенанта или, упаси боже, до оябуна.
Я едва сдержал улыбку, услышав «упаси боже». Позабавило меня то, что несмотря на преданность местным традициям и культуре — Йоши Таканава был христианином.
Если бы кто-нибудь сказал мне об этом — я бы не поверил. Однако небольшой крестик на цепочке, что висел на шее, скрываясь на фоне огромной массы татуировок, говорил об обратном.
Йоши перевел взгляд на Куросаки и сказал:
— А ты, как старший, пойдешь вместе с ним. Убедись, что мы сможем избежать конфликта. Всё, теперь идите. Буду ждать отчёт.
Я поклонился. Куросаки поклонился. И мы вышли. Провожать нас никто не стал.
Уже выйдя на улицу и сев в машину, Куросаки сказал: