Заступник. Твари третьего круга
Шрифт:
Ник был здесь не один. Город кишел непонятной, чуждой жизнью. Тысячи призрачных существ вращались в бессмысленном непрерывном танце. Некоторые из них напоминали людей, другие — полуистлевших покойников, третьи — наскоро и неумело сляпанных химер с зубастыми ухмыляющимися мордами, копытами, когтистыми лапами, крыльями летучих мышей, хвостами скорпионов. И все они бежали, торопились, искали кого-то, нападали и прятались друг от друга, кричали, корчились от боли…
На глазах у Ника две мерзкие твари поймали и разорвали на части какого-то беднягу, забрызгав улицу кровью. Голова
Никому не было дела до мерзких кровавых сцен и жутких воплей. Все были заняты собой.
Закончив пожирать внутренности своей жертвы, гигантские насекомые тяжело поднялись в густой воздух и полетели прочь.
Останки зашевелились и начали стекаться в одно место, вновь собираясь в человеческую фигуру.
Ник не стал дожидаться, что будет дальше. Он бросился бежать, чувствуя одновременно и омерзение, и странное возбуждение. Никогда прежде мир не был таким живым и реальным. Все, что происходило раньше, было лишь слабым отсветом, миражом того, что он переживал сейчас.
Ник проболтался по городу несколько часов. Первое возбуждение прошло. Город давил, хотелось вырваться из этой круговерти. Ник пытался поговорить с кем-нибудь. Но призрачные люди либо смотрели сквозь него, либо шарахались и удирали без оглядки. Пройдя лабиринтом улиц, он снова вышел на площадь, где жуки расправлялись со своей жертвой. Ничто не напоминало о том кошмаре — ни частей тела, ни луж крови. Только гнавшийся за Ником парень валялся на горячем асфальте. Он неловко заворочался, повернул к Нику узкое лицо с остро выступающими скулами и вдруг спросил:
— Ты еще кто такой? Я тебя не помню. Я тебе ничего не делал. Вали отсюда, морок проклятый!
От неожиданности Ник не смог выдавить из себя ни слова. На вид парню было лет двадцать пять, не больше. Он был худой, как щепка, небритый и весь какой-то потертый, с неприятным злым лицом.
— Ну, чего уставился? — сказал парень, растягивая каждое слово, точно его речь воспроизводили в замедленной скорости. — Ничего ты мне не сделаешь, придурок! Проваливай, я сказал!
— Ты кто?
Парень опешил, словно не ожидал услышать от Ника членораздельную речь.
— Грай, — точно ворон, каркнул он и поднялся.
Тут Ника что-то толкнуло в спину, поволокло за собой мощно и неумолимо, как колеса поезда. Перемалывая в кашу сумерки, здания, странного парня, чудовищ…
Никел очнулся в лаборатории Кесселя. Перед глазами все плыло. Ходики, успевшие отмерить лишь четверть часа, мудреные аппараты, провода, стопки бумаг, доска, испещренная непонятными символами, назойливые глаза Эррана — все это сливалось в одну бесконечную цветную полосу. Каждый вздох был поверхностным и болезненным. Ник обхватил голову руками, кончики пальцев кололо тонкими иголками.
— Что это было? — выпалил он.
— Стандартное погружение, — насторожился Эрран. — Ты что-то видел?
— Серые бесконечные улицы и дома…
— Сумеречный город с обветшавшими зданиями на тысячи километров вокруг? Брошенный и пустой, точно люди давным-давно оттуда ушли?
Ник покосился на Эррана.
— Да… только никуда они не ушли. Их там много. И мужчины, и женщины. Но они никого, кроме себя, не замечают. Сталкиваются лоб в лоб, проходят насквозь и не видят! Совсем. Как будто каждый заперт в прозрачную клетку.
— Это невероятно.
— А еще… — Ники заволновался, припоминая детали. — Там были эти твари, как тогда в лесу. Это было жутко, но… ужасно приятно, как… Как в парке аттракционов! Эрран, что ты мне дал? Что это было?
— Прорыв! Ник, ты даже не понимаешь, какой это прорыв!
— У меня были галлюцинации? Мне все приснилось?
Эрран замотал головой:
— Не просто приснилось, ты ходил в Темный. Поверить не могу, Ники. Ты меня не разыгрываешь?
Ник потряс головой:
— Темный? Не может быть!
— Какой же я идиот. Тебе сегодня стукнуло шестнадцать! Ник, ты получил роскошный подарок.
Ники сглотнул и поморщился — в горло драло. Опять ангина! Не хватало свалиться с температурой в день рождения.
— Хочу пить. Горячее, — Ник потер руками начинающие гореть щеки. — И дай мне чего-нибудь от простуды.
Вот оно! Его тело всегда так реагировало на мглистую тьму. Эрран не врет, он действительно побывал в Темном.
Кессель налил из термоса крепкого чаю и попросил лаборантов принести лекарство.
— Ты должен обо всем мне рассказать. Что ты там делал? А люди, они тебя видели? Ты с кем-нибудь говорил? Хоть что-нибудь помнишь? Нарисовать сможешь?
Ник сел, отцепил от себя провода и присоски. Глотнул обжигающей горьковато-сладкой жидкости. Больное горло запульсировало сильнее. Образы Темного стали понемногу растворяться в памяти. Чем сильнее Ник пытался вспомнить, тем быстрее они ускользали.
— Там был один человек.
— Почему он тебе запомнился? Что он делал?
— Бежал на месте, а потом… сказал, чтобы я проваливал, и… Бред какой-то! Ничего больше не помню. Отправь меня обратно!
Эрран покачал головой:
— Нет. Тебе нужно отдохнуть, — он нажал кнопку интеркома и прокричал: — Ради всего святого, кто-нибудь принесет мне жаропонижающее?!
Фолк не умел отдыхать, но знал, как пустить пыль в глаза. Его вечеринки пользовались популярностью. И день рождения младшего брата был отличным поводом. Совершенно чужие Нику люди — друзья и партнеры Фолка, их жены и подруги — хватали именинника за плечи, тормошили, говорили длинные тосты, пили за его здоровье. Нику хотелось забиться в угол, подальше от толпы и веселья. От людей, которые старательно делают вид, что любят его, а на самом деле считают капризным мальчишкой. Если бы они только знали, скольким из них он не дал уйти в Темный навсегда!