Застывшие в поцелуе

В процессе написания книги меня поддерживали школа писательского мастерства Ирины Гусинской GetPublishED, с потрясающим редактором, Мария Панченко помогла придумать и осознать новые сюжеты, Лина Маркина – поверить в себя, замечательный художник Лена Ермилова, вдохновившая меня на написание романа, который начался с картины, Алексей Чижов стал первым читателем, Любовь Белинская и Оля Пронина убедили добежать до конца АРТ марафон.

Никогда не читайте чужих предсказаний, даже если вам обещают невозможное: полететь на Луну или выиграть «мерседес» в лотерейный билет. Чужой путь, вне сомнения, изменит вашу судьбу, но насколько хорошо, никто не может гарантировать.

Как и в любой канцелярии, в небесной не исключение, тоже существуют недоработки и сбои компьютерных программ, и не хватает рук и мастеров, чтобы все это починить.

На свое двадцатипятилетние Герман Шахматов, программист небольшой фирмы, специализирующейся на продажах товаров массового потребления, решил приобрести компьютер с маркой надкусанного яблока, о котором он мечтал с самого рождения. Каждый месяц Герман тщательно, как ему рекомендовали бизнес-психологи программ «Как стать богатым», откладывал со своей небольшой зарплаты четвёртую часть суммы в большую железную банку, на которой было написано: «Получи свою мечту».

Работу Герман не любил, скорее, он её терпел и едва выносил своего начальника, которого за глаза все называли Троллем. Не таким уж и ужасным был Виктор Семёнович, Герману всегда казалось, что Тролль забирал его жизнь, высасывая, как пиявка, капля за каплей его драгоценное время, заставляя работать по двенадцать часов каждый день, и получать деньги, на которые трудно сказать, что можно жить, здесь скорее подходил глагол «выживать». Каждый день Герман давал себе обещание, что вот сейчас он рассчитается с долгами, поменяет работу и начнёт новую жизнь, в которой будет много свободного времени, денежных средств в самой оптимальной валюте, и, наконец, он сможет реализовать свои мечты.

Как много у него было желаний. В первый год, по совету психолога, он исписал своими желаниями тетрадь в 96 страниц. На следующий год тетрадь была уже потоньше, и странички тетрадей уменьшались по мере того, как он взрослел, а мечты, не исполнялись. Психолог говорил, что он плохо мечтает, и, наконец, его мечта свелась к одной: купить Aрpel. Наверное, мечта должна быть одна и довольно дорогостоящая, и он был счастлив, что приблизился к её осуществлению.

И вдруг случилось чудо! Тролль неожиданно выдал Герману премию и даже пожал руку, тем самым подчеркнув важность Германа в глазах Тролля. И мечта, которая была такой далёкой, стала настолько реальной, что Герман испугался. Пересилив внутренние страхи, он заказал компьютер и находился целых двадцать четыре часа в предвкушении счастья, пока не узнал, что он, как последний лох, попал на мошенников, и все его накопления за пять лет с катастрофической скоростью смылись в канализацию. Это был не просто крах его финансовых сбережений, это был конец жизни, ниточка, связывающая его с реальностью, оборвалась.

В первое мгновение Герман даже не поверил. Он уже строил новые планы. И написал заявление об увольнении, которое каждый день носил в кармане пиджака, и каждый раз, чувствуя рукой хрупкую бумагу, находился в предвкушении перемен. А теперь нужно снова возвращаться на нелюбимую работу и похоронить все свои мечты. А дома – пустой холодильник, сломанная стиральная машинка и голодный кот Бальтазар, переловивший всех мышей в округе. Эх, Бальтазар. Герман задумался, сколько ему лет, наверное, лет двадцать. Пол-уха он потерял в холодную зиму, а хвост зажали лифтом, теперь он выглядел заметно поизносившимся аристократом, но с собственным чувством достоинства и высокомерной улыбкой. Бальтазар ещё бодренький и молодится, гоняет всех котов в округе и зажимает в подвале молоденьких кошечек, словно он ещё юный мальчик, вся жизнь впереди, и ему не грозит мочекаменная каменная болезнь от кошачьих паштетов и гордое одиночество.

В кармане оставались последние деньги, и Герман зашёл в маленькое недорогое кафе. Терять уже было нечего и, возможно, в его душу просочилась легкость и неизбежность бытия. Он решил потратить всё и сразу. На его столике лежало аппетитное печенье с ароматом корицы. «Наверное, недоели

прежние посетители», – подумал Герман, – и надкусил его. Из печенья выпала маленькая бумажка-предсказание. Теперь можно печатать предсказание в печенье, и за это брать двойную плату. Нужно было не открывать, и тем более не читать текст чужих предсказаний. Но Герман уже изрядно выпил, поэтому развернул бумагу и прочёл: «Если ничего не хотите менять – сожгите бумагу. Если хотите перемен, действуйте. Идите вперёд, и когда увидите то, что этим не является, зайдите туда и купите билет». На этом текст заканчивался, и Герман подумал, что это прикольный бред. И могли бы получше сделать предсказание, например, завтра вы выиграете холодильник, или бесплатную поездку на море, или встретите девушку бесподобной внешности, и она вас полюбит навсегда. Это была ложь, но она такая сладкая, и пока голова пребывала в винном дурмане, Герман смог бы немного помечтать, что он действительно может кому-то нравиться, или заработать достаточно денег, чтобы не чувствовать себя рабом жизни, у которого крадут жизнь день за днём. Ведь его время – это единственное, что у него есть. А время и есть его жизнь.

Герман шёл домой по той самой дороге, по которой ходил много лет. И вдруг его насторожило. Здесь раньше была прачечная, а теперь её нет. И висит нелепая перекошенная вывеска: «Клуб экзорцистов». «Как странно», – задумался Герман. Всё произошло неосознанно, он зашёл и купил билет.

Маленькая худенькая кассирша с хищным бледным лицом и удлинённым носом, как у утки, протянула Герману билет и попросила его пройти в соседнюю комнату, где находился председатель клуба. На двери была небрежно наскоро наискосок приколочена вывеска с обозначением регалий председателя: Александр Сергеевич Булгакофф – председатель общества экзорцистов, академик мировых наук, историк и космобиолог. «Что за бред», – подумал Герман и, небрежно толкнув скрипнувшую дверь ногой, вошёл в полутемное помещение.

Комната была просторной, пятиугольной, со свежевыкрашенными стенами и запахом пыли, которую никто, как показалась ему, вообще никогда не вытирал не просто годами, столетиями. Герман уже хотел чихнуть, как уловил на себе взгляд странного мужчины в длинном китайском халате, с шапочкой на голове. Он, словно фокусник, выскочил из невидимого шкафа иллюзиониста, пропахший антикварными вещичками, нафталином и одеколоном «Консул», и был тем самым странным председателем. На старом столе с толстыми резными ножкам стояла керосиновая лампа и лежало много пожелтевших от времени бумаг и таких же маленьких билетов, как тот, что был у Германа в руках. Перехватив удивлённый взгляд Германа, председатель весёленько произнёс:

– О да, я критически отношусь к электричеству и компьютерам. Я признаю только бумагу, и вы согласитесь, только бумага так славно пахнет.

Он поднёс лист бумаги к лицу и очень театрально и наигранно изобразил блаженство, как это делают актёры маленьких провинциальных театров, громко выкрикивая фразы и позёрски размахивая руками.

– Да, только в ней может храниться истина, – загадочно улыбаясь, повторил председатель, словно он был Коперником, и в этот момент открыл миру истину, что Земля круглая, и за эту истину он мог, как герой, взойти на костёр. – Компьютер – это прошлый век, – продолжал он уже более спокойно и напоминал преподавателя средней школы. – Нажми кнопочку – и всё исчезнет, а бумага, она проверена временем.

– Я согласен, – сказал Герман. – Но это очень неудобно. – Но разве не чудо поместить огромную библиотеку в маленькую флэшку?

– Молодой человек любит читать? – удивился председатель, и тут, словно по мановению его руки, в комнате раздвинулись стены, и перед Германом предстал внутри дома огромный небоскрёб из полок и книг.

«Разве такое может быть?» – не успел сам себе задать вопрос Герман, как председатель продолжил:

– Моя библиотека состоит из старых свитков, пергаментов. Налево полки – это написанные романы, вернее, опубликованные в мире, а справа, те, которые ещё предстоит написать. Вы думаете, их пишут люди?