Затаившийся Оракул
Шрифт:
Естественно, я попытался.
Моей сиделкой оказался молодой человек примерно моего возраста (моего СМЕРТНОГО
возраста) с лохматыми светлыми волосами и голубыми глазами. На нём был медицинский халат
и распахнутая лыжная куртка со словами ГОРА ОКЕМО, вышитыми на её кармане. Лицо было
загорелым, как у лыжника. Я чувствовал, что должен его знать. (Такое ощущение у меня бывало
часто, с тех пор, как я свалился с Олимпа.) Я лежал на раскладушке посреди домика.
меня сторонам стояли двухъярусные кровати. Массивные кедровые балки подпирали потолок.
Белые оштукатуренные стены были голыми, за исключением нескольких крючков для верхней
одежды и оружия. Это помещение могло служить скромным пристанищем практически в любую
эпоху – в древних Афинах, средневековой Франции, во времена освоения Айовы. Здесь пахло
чистым бельем и сушеным шалфеем. Единственными украшениями были несколько цветочных
горшков на подоконнике, где ярко-желтые цветы распустились несмотря на холодную погоду за
окном.
— Эти цветы... – Мой голос был охрипшим, как будто я вдохнул дым из увиденного сна. – Они с
Делоса, моего священного острова.
— Ага, – сказал юноша. – Они растут только в Седьмом домике – твоём домике. Ты знаешь, кто я
такой?
Я изучил лицо парня. Эта невозмутимость в его глазах, улыбка, покоящаяся на губах, завитки
волос вокруг ушей... У меня было смутное воспоминание о женщине, певице в стиле альт-
кантри, с которой я когда-то встречался в Остине. Даже сейчас я покраснел, думая о ней. В моем
подростковом облике наш роман казался фильмом, просмотренным сто лет назад – фильмом,
который мне запретили бы смотреть родители.
Но этот мальчик был определённо сыном Наоми.
Это значит, что и моим сыном тоже.
Что было очень, очень странно.
— Ты Уилл Солас, – сказал я. – Мой...эм....
— Да, – согласился Уилл. – Неловко получилось.
У меня закружилась голова, и я начал скатываться набок.
— Оу, полегче! – Уилл подхватил меня. – Я старался вылечить тебя, но, честно говоря, не пойму,
что не так. В твоих жилах течёт кровь, а не ихор. Ты быстро исцеляешься от ран, но твои
показатели состояния организма совсем как у человека.
— Не напоминай.
— Хорошо, ладно... – Он положил руку мне на лоб и сосредоточенно нахмурился. Его пальцы
слегка дрожали. – Я ни о чем не подозревал, пока не попытался напоить тебя нектаром. У тебя
задымились губы. Я чуть тебя не убил.
— Аааа... – я провёл языком по нижней губе, которая набрякла и онемела. Хотелось бы знать,
объясняло ли это мой сон о дыме и огне. Надеюсь, что да.
— Полагаю, Мэг забыла рассказать тебе о моём
— Полагаю, что забыла, – Уилл взял мою руку и проверил пульс. – Ты выглядишь примерно
моего возраста, где-то около 15 лет. Сердечный ритм в норме. Рёбра заживают. Нос опух, но не
сломан.
— И у меня угри, – пожаловался я. – И жир на боках.
Уилл наклонил голову.
— Ты смертный, а это всё, что тебя волнует?
— Ты прав. Я бессилен. Слабее даже вас, жалких полубогов!
— Ну, спасибо...
Я почувствовал, что он хотел сказать "отец", но был вынужден остановить себя.
Было непросто думать об этом юноше как о моём сыне. Он выглядел таким спокойным, таким
непритязательным и таким чистым от угрей. Он также не выражал благоговения в моём
присутствии.
Уголок его рта задергался.
— Тебе, что... весело? – спросил я.
Уилл пожал плечами.
— Ну, тут одно из двух – либо плакать, либо смеяться. Мой отец, бог Аполлон, 15-летний...
— Шестнадцатилетний, – поправил я. – Давай отталкиваться от 16-ти.
— Шестнадцатилетний смертный, лежащий на раскладушке в моём домике. И даже со всем
своим искусством исцеления, унаследованным от тебя же, я по-прежнему не могу понять, как
исправить твоё состояние.
— Тут ничего уже не исправишь, – сказал я с несчастным видом. – Меня изгнали с Олимпа. Моя
судьба связана с девчонкой по имени Мэг. Хуже по-любому не будет!
Уилл засмеялся, что я посчитал довольно наглым.
— По-моему, Мэг классная. Она уже ткнула Коннора Стоулла в глаз и заехала Шерману Янгу в
пах.
— Она...что сделала?
— Мэг прекрасно здесь справляется. Она ждет тебя снаружи, как и большинство полубогов.
Улыбка Уилла поблекла.
— Да, и приготовься, они задают много вопросов. Все хотят знать о твоём прибытии, твоей
смертной ситуации, а ещё – имеет ли это что-то общее с происходящим в лагере.
Я нахмурился.
— А что происходит в лагере?
Двери домика отворились. Двое полубогов шагнули внутрь. Один из них был высоким парнем
лет 13-ти, его кожа была цвета полированной бронзы, а косички закручивались подобно
спиралям ДНК. В своей черной шерстяной куртке и черных джинсах он напоминал китобоя,
только что сошедшего с палубы корабля 18 века. Другой новоприбывшей была девочка
помладше в оливковом камуфляже. За спиной у неё был полный колчан стрел, а её короткие
рыжие волосы были выкрашены в ярко-зеленый цвет, что, казалось, сводило на нет смысл
ношения камуфляжа. Я улыбнулся, обрадованный тому, что вспомнил их имена.