Затаившийся Оракул

Риордан Рик

тротуар, ничего не заметил.

Возможно, это было отражение или вихрь мокрого снега. Или, возможно, светящийся шар. Меня

охватило дурное предчувствие.

— Что такое? – спросила Мэг.

— Да ничего, – ответил я нарочито бодро. Мне не хотелось, чтобы Мэг решила сбежать, когда

мы так близко к безопасности. Теперь мы связаны. Я пошел бы за ней, прикажи она, а мне вовсе

не улыбалось жить на улице вечно.

—Пойдём, не будем заставлять хозяев ждать.

После всего, что

я сделал для Перси Джексона, я ожидал, что он будет в восторге, узнав о моем

прибытии. Слёзное приветствие, несколько жертвенных сожжений и небольшой праздник в мою

честь были бы весьма уместны.

Вместо этого юноша распахнул дверь и спросил:

— Зачем?

И снова я был поражен его сходству с отцом, Посейдоном. Те же глаза цвета морской волны,

взъерошенные темные волосы, красивые черты лица, легко сменяющие радость на злость. Тем не

менее, Перси Джексон не унаследовал отцовскую любовь к шортам-бермудам и гавайским

рубашкам. Он был одет в рваные джинсы и синюю толстовку с надписью "AHS SWIM TEAM".

Мэг осторожно двинулась назад, прячась за мной.

Я попытался улыбнуться:

— Мои благословения, Перси Джексон! Я нуждаюсь в помощи!

Перси переводил взгляд с меня на Мэг:

— Кто твоя подруга?

— Мэг МакКэффри, – сказал я, – полубог, которому необходимо попасть в Лагерь Полукровок.

Она спасла меня от уличных грабителей.

— Спасла?.. – Перси внимательно изучил мое помятое лицо, – То есть облик избитого подростка

не просто хорошая маскировка? Чувак, что с тобой случилось?

— Я, кажется, упомянул уличных грабителей.

— Но ты же бог!

— Ну... Я был богом.

Перси моргнул:

— Был?

— Кроме того, – сказал я, – я совершенно уверен, что за нами следят злые духи.

Если бы я не знал, насколько сильно Перси меня обожает, подумал бы, что он сейчас врежет мне

в уже сломанный нос.

Джексон вздохнул:

— Пожалуй, вам обоим следует войти.

Глава 4

Квартира Перси

А трона златого нет

Серьезно, чувак?

ЕЩЁ ОДНА ВЕЩЬ, которую я никогда не понимал: Как вы, смертные, можете жить в столь

крошечных местах? Где ваша гордость? Ваше чувство стиля?

В квартире Джексона не было ни большого тронного зала для гостей, ни колонн, ни террас, ни

банкетного зала. Не было даже термальных источников. Там была маленькая

гостиная, смежная с

кухней, и единственный коридор, который, по моему предположению, вел к спальням. Квартира

была на верхнем этаже, и, хоть я и согласился подождать лифт, я всё равно нашёл странным

отсутствие посадочных мест для летающих колесниц. Что бы они делали, если бы гости с неба

решили навестить их?

За кухонным столом, делая смузи, стояла невероятно привлекательная смертная женщина лет

сорока. В её длинных коричневых волосах было несколько седых прядей, но её яркие глаза,

живая улыбка и надетый на неё солнечный сарафан делали её моложе.

Как только мы вошли, она выключила блендер и вышла из-за стола.

— Священная Сивилла, – воскликнул я. – Мадам, с вашим животом что-то не так.

Женщина остановилась и в недоумении посмотрела на свой раздутый живот:

— Да, я на седьмом месяце беременности.

Мне хотелось утешить её. Ношение такого веса казалось мне неестественным. У моей сестры,

Артемиды, есть опыт в акушерстве, но я всегда считал это той сферой лечения, которую лучше

оставить другим.

— Как вы это выносите? – спросил я. – Моя мать, Лето, страдала из-за длительной беременности,

но лишь потому, что Гера прокляла ее. Вы прокляты?

Перси шагнул в мою сторону:

— Эм, Аполлон? Она не проклята. И мог бы ты не упоминать Геру?

— Вы бедная женщина, – я покачал головой, – богиня никогда не позволит чему-то так

обременять себя. Она родит тогда, когда почувствует себя готовой.

— Это должно быть здорово, – согласилась женщина.

Перси Джексон кашлянул:

— Короче, мам, это Аполлон и его подруга Мэг. Ребята, это моя мама.

Мама Перси улыбнулась и пожала нам руки:

— Зовите меня Салли.

Ее глаза прищурились, когда она увидела мой сломанный нос:

— Дорогой, это выглядит больно. Что случилось?

Я попытался объяснить, но слова застряли у меня в горле. Я, сладкоголосый бог поэзии, не мог

заставить себя описать моё восхищение от изящности этой милой женщины.

Я понял, почему Посейдон был настолько поражен ей. Салли Джексон была невероятным

сочетанием сочувствия, силы и красоты. Она была одной из тех редких смертных женщин,

которые могли относиться к богу как к равному – не страшиться нас, но и не обожать только из-

за наших возможностей, а действительно любить.

Если бы я всё ещё был бессмертным, я мог бы пофлиртовать с ней. Но сейчас я был 16-летним

подростком, и моё смертное тело работало по своим собственным правилам, независимо от моих

желаний. Я видел Салли Джексон как мать – это смущало и пугало меня одновременно. Я