Затерянный остров
Шрифт:
— Спасибо.
Она вновь вздохнула.
— Ты видел тот огромный череп?
Гидеон уставился на нее.
— Хочешь сказать, ты тоже его видела?
— Черт побери, да! Мне потребовалось мгновение, чтобы понять: это череп циклопа.
— А я думал, у меня галлюцинации.
— Hic sunt gigantes — Здесь водятся гиганты. Карта не лгала, там действительно когда-то жили циклопы. И, похоже, тебя собирались принести в жертву богу-циклопу.
— Я был так обдолбан, что готов был позволить перерезать мне горло даже без сопротивления… черт, я чувствую себя так глупо!
— Тебя одурманили.
—
— Так… что же за стручок они тогда нам преподнесли?
— Поддельный лотос, своеобразный церемониальный заменитель? Или, возможно, наземную часть этого растения.
Эми облизала пересохшие губы.
— Есть кое-что еще… что-то, что я должна была понять раньше. Ты ведь помнишь, что карта, по которой мы идем, называется картой Форкиса, так? Форкис был низшим греческим божеством, сыном Посейдона. Так же, как и Полифем. Другими словами, Форкис был братом Полифема, циклопа. Если это не связывает нашу карту с «Одиссеей» и циклопами, то я не знаю, какая еще нужна связь…
Она начала путаться в словах, лоб ее покрылся бисеринками пота. Гидеон сразу понял, в чем дело.
— У тебя поднялась температура.
— Я знаю. Поэтому нужно закончить этот подъем до того, как я совсем расклеюсь. Мне становится хуже.
— Ты не можешь подниматься в таком состоянии.
— Сейчас я еще могу это сделать. А вот через шесть или двенадцать часов, возможно, уже не смогу. Меня лихорадит, и пока что тенденций к улучшению нет. А у нас почти кончилась еда и вода, мы не можем здесь оставаться. Надо подниматься, иначе мы просто умрем.
Девушка изо всех сил попыталась встать, ухватившись за свой водонепроницаемый мешок.
— Это безумие! — возразил Гидеон.
— Безумие, верно. Но это наш единственный вариант. Просто следуй моему примеру, и мы взберемся быстро.
Гидеон посмотрел на нее. Это была самая решительная женщина из всех, кого он когда-либо встречал, ничто не могло заставить ее свернуть с намеченного пути. И, когда он прокрутил в голове сложившиеся обстоятельства, ему пришлось признать правоту ее доводов. Другого выбора просто не было.
В тишине они съели последние два батончика и выпили еще немного воды. Затем Эми выбралась из пещеры и начала восхождение.
Подъем был ужасающим — почти отвесно вертикальным по вулканической скале, но ситуацию немного упрощало количество опор, которые формировались из пузырей, трещин и выступов. Гидеон следовал за Эми, наблюдая за тем, как она ставит руки и ноги. Несколько раз он спрашивал ее, как она себя чувствует, но в ответ девушка лишь велела ему заткнуться, и это давало ему понять, что она более-менее в порядке.
Кричали птицы, внизу гремел прибой, ветер периодически налетал на скалолазов суровыми порывами. По мере того, как они поднимались, сложность то повышалась, то уменьшалась, но головокружительная высота неумолимо становилась все более устрашающей. Гидеон предположил, что они поднялись примерно на пятьсот футов… потом на шестьсот… потом на восемьсот. Он старался не смотреть вниз, но это было необходимо, чтобы находить опоры. И у них не было никакой возможности определить, сколько еще осталось преодолеть. У Гидеона уже ныли все мышцы, и нестерпимо болела голова. Он задавался вопросом, как Эми — раненая и в лихорадке — могла так целеустремленно подниматься выше. Он видел темное пятно, которое расползалось по ее рубашке: рана снова открылась и начала кровоточить.
Эми стала замедляться, она тратила все больше времени на поиск опор для рук и ног.
На небе начали собираться тучи, издалека донесся громовой раскат. Вскоре полил дождь. Несколько раз Эми соскальзывала с каменных уступов и на мгновение повисала на руках, прежде чем ее ноги вновь находили опору. Дождь усилился и начал стекать ручьями по склону скалы, из-за чего стало слишком скользко подниматься. Вода и мусор обрушивались на напарников, попадая на лицо и ухудшая видимость.
Эми замедлила темп. Даже на легких отрезках она останавливалась и опасно покачивалась, но Гидеон не мог ничего сделать, чтобы ей помочь. Он очень боялся за нее, но напоминал себе, что она права: им необходимо было пройти этот путь.
Наконец-то они добрались до большой горизонтальной расщелины. Эми забралась на нее и тут же рухнула без сил. Гидеон последовал за ней. Они оба промокли до нитки, и здесь им не тоже представлялось возможности обсохнуть: вода заливалась в расщелину, стекая миниатюрными потоками со стены над ними. Ветер задувал внутрь, принося с собой холод.
Гидеон впервые за несколько часов увидел лицо Эми, и ужаснулся. Она выглядела очень плохо: бледная, как слоновая кость, с посиневшими губами. Взгляд ее был рассеянным и мутным.
— Отдохнуть, — прошептала она, — немного отдохнуть… а потом выше… мы уже… наверное, почти забрались…
Но Гидеон понимал, что Эми никуда отсюда не двинется. Он ничего не сказал, но протянул к ней руку, чтобы проверить температуру. Эми грубо оттолкнула его.
— Я в порядке! — в противовес словам девушки, по ее телу прокатилась волна дрожи. — Просто… отдохнуть. Потом наверх.
Гидеон все же приложил руку к ее лбу. Он оказался таким горячим, что Гидеон не на шутку испугался. Он порылся в водонепроницаемом мешке, достал аптечку, извлек оттуда ибупрофен и дал Эми пару таблеток. Она не стала отказываться. Затем он достал амоксициллин. В комплекте был еще один антибиотик, обозначенный как «Азитромицин». Стоит ли давать ей его тоже? Или могут возникнуть побочные эффекты? Заражена ли рана? Или лихорадка — это лишь реакция организма на травму? Боже, если б он только был более сведущ в медицине!
Поразмыслив, он дал ей и второй антибиотик. Дрожащими руками Эми взяла таблетку, а затем, казалось, погрузилась в забытье.
Что же это за место? — размышлял Гидеон, понимая, что застрял в небольшой расселине скалы глубиной меньше метра на высоте, примерно двенадцать сотен футов над поверхностью океана. И выбраться отсюда сейчас не представлялось никакой возможности: снаружи шел ливень с порывистым ветром, а его спутница была ранена, и ей становилось все хуже.
Небо окончательно потемнело, и по нему то и дело прокатывался гром. Ливень усилился, и Гидеону казалось, что он прячется за водопадом. Он извлек бутылки из мешков и наполнил их дождевой водой, стекающей по стенам расселины. Эми начала бить крупная дрожь, и Гидеон снял свою рубашку, чтобы согреть ее. Сначала она слабо запротестовала, но затем замолкла.