Затерявшиеся во времени
Шрифт:
– Предпочитаю 1999 год, – пробурчал Карсвелл, и в голосе его послышалось отвращение.
Внезапно они оказались в потоке велосипедистов в синей военной форме.
– Ага, ребята из Королевских ВВС, – сказал Карсвелл. – Я думаю, где-то тут поблизости должна быть военная база, Джад?
– Да, Кастертоновская база ВВС, расположение 717-го полка. Летали на веллингтоновских бомбардировщиках вплоть до 1950 года. Затем аэродром закрыли, землю распахали. Последний раз, когда я там был, видел лишь несколько акров пшеницы.
– Мой драгоценный родитель тоже был в ВВС, – задумчиво проговорил Карсвелл, который, как и раньше, сидел,
– А где он был?
– Да Бог его знает. Когда он начинал разоряться о тех временах, мы спешили унести ноги из комнаты. Старикан наводил на нас жуткую тоску. Мне известно только, что он был механиком на «Спитфайрах». Вернее всего, Кент или что-то в этом роде. Только подумать... – Он вдруг улыбнулся Сэму. На лице Карсвелла улыбка была не слишком приятным зрелищем – глаза оставались, как всегда, злыми. – Только подумать, что если бы я знал телефон его базы, то мог бы позвонить старому дурню и сказать: «Угадай, кто тут?» – Карсвелл громко захохотал.
Что касается смеха, подумал Сэм, то его тоже приятным не назовешь. Вскоре Карсвелл погрузился в свои думы, рассеянно поглаживая дверную ручку.
Сэм снова занялся дорогой, которая была буквально забита еле ползущим транспортом. Здесь было много фургонов на конной тяге – среди них был даже почтовый. Конский навоз покрывал мостовую – лежал всюду кучами коричнево-зеленоватых «яблок». Запах его проникал даже в кабину машины.
Городские часы показывали несколько минут пятого.
На Хай-стрит лавок было куда больше, чем прежде, причем все они имели узкую специализацию: жестяные товары, скобяные, овощи и фрукты, мясо, рыба, книги, булочные, колониальные товары, мужская одежда (с указанием на военные мундиры), дамские шляпки, прачечные, баня, почта. Все выглядело обветшалым. Вывески деревянные, испорченные погодой, выкрашены в темные тона – тускло зеленый, коричневый, шоколадный. У многих на витринах наклеены объявления: «Здесь принимают купоны», «Изделия из нейлона – первым пришел, первым купишь», «Ребята в синем! Без очереди!»
– Дешевка! – пробасил Карсвелл. – Как же дерьмово все это смотрится!
Джад наклонился к Сэму и сказал:
– Нашу машину заметили.
Сэм поглядел сначала налево, потом направо. Прохожие останавливались, разглядывали машину, некоторые так и оставались с разинутыми ртами. Парочка ребятишек в коротких штанишках (но не в шортах, так как они все же доходили до колен) с криками, размахивая руками, бежала за машиной.
Сэм вдруг услышал глухой стук. Когда он взглянул в боковое зеркало, то увидел человека в синем мундире на велосипеде. Он умудрился прицепиться к автомобилю сзади и хотел прокатиться на буксире. В зубах у него торчала сигарета, и он радостно скалился, довольный своей проделкой.
– Смешной этот старый мир, – сказал Карсвелл. – Просто любопытно, что нам еще покажут? Вам тоже интересно?
Сэм застонал:
– Черт побери, мы, кажется, сейчас столкнемся с нашей первой проблемой.
На середине улицы возвышался полицейский. Он поднял руку и властно уставился на Сэма.
– Что ж, старина, – хмыкнул Карсвелл. – Выбор один – или раздавить констебля, или остановиться.
Сэм остановил машину.
– Выбор может оказаться ошибочным, – говорил между тем Карсвелл.
– Надеюсь, вы окажетесь достаточно красноречивым,
Сэм опустил стекло, а полисмен, медленно приблизившись, тут же просунул голову внутрь и подарил им всем взгляд – долгий и оценивающий.
4
Николь Вагнер стояла прямо на жарком солнце. Там она сразу поняла, что не может оторвать взгляда от глубоких прохладных теней леса. Она была уверена – Босток там.
Вполне возможно, что он стоит сейчас там и следит за мной,подумала она. Потом бросила взгляд на амфитеатр: где же Ли? Предполагалось, что он соберет группу добровольцев, чтобы отправиться на поиски Бостока. Она даже представить себе не могла, что Босток попробует скрыться. Этот коротышка обязательно должен предстать перед судом.
Подожди-ка...
Николь чуть наклонила голову и приставила ладонь к глазам, чтобы солнце не слепило ее.
Она заметила, что в лесу кто-то есть. Кто-то там передвигался, и весьма быстро. Вот и человеческая фигура мелькнула.
«Скорей, скорей, – говорила она себе. – Не Босток ли перебегает там от дерева к дереву, чтобы спрятаться получше?»
Николь снова поглядела на амфитеатр. На стоянке для автомобилей толпились около десятка людей. Большинство ушли либо в отсек туалетов, либо выпрашивали банки с прохладительными напитками у шофера автобуса. В машине был весьма вместительный холодильник. (Господи, да никак он берет с них деньги?)Она еще не видела шоферов, которые не изловчились бы иметь хоть какой-нибудь левый доход. Чаще всего это были незапланированные поездки. Пассажирам предлагалось собрать «дань» для покупки дополнительного горючего. Естественно, деньги в сумме почти недельной зарплаты отправлялись прямехонько в карман шоферу. В отделе снабжения их никто не видывал, даже зоркий взгляд налоговых инспекторов их не успевал засечь.
«Вон он опять появился», – подумала Николь, пристально всматриваясь в лесную опушку. Среди деревьев двигалась какая-то фигура, скорее даже абрис фигуры.
Неужели Босток затевает с ней игру в прятки?
Или вот прямо сейчас он выскочит из леса и начнет душить ее здесь – на краю парковочной площадки?
«Пусть этот болван только попробует, – подумала Николь со злобой. – Хотела бы я посмотреть на это!»
Ему пятьдесят, он жирный, коротконогий. Она его легко обгонит. Она убежит, она будет кричать, будет кричать, что он проклятый убийца, пока не добежит до прочих туристов.
Теперь Николь показалось, что она видит чье-то бледное лицо, выглядывающее из-за ствола дерева.
А может, если она сделает несколько шагов навстречу, это поможет выманить Бостока из леса? Тогда она позволит ему преследовать себя до амфитеатра, где Ли и остальные набросятся на Бостока и схватят его. Что случится дальше, Николь не очень ясно представляла. Вообще-то у нее была мысль отдать его полиции. «А, не важно, – решила она. – Перейду мост, когда доберусь до него».
Бледное лицо было обращено в ее сторону. Но чтобы говорить с уверенностью, было далековато. Одно ясно – кто бы это ни был, он интересуется только ею.