Затишье перед штормом
Шрифт:
— Конечно, нет. Просто у меня перед глазами встал мост и я почувствовал, что пройдет немало времени прежде, чем люди решат его построить.
— Можно вернуться в Муэльв, — Эллен не слышала разговора, — оттуда на север идет другая дорога, которая затем разделяется еще на четыре. Так что есть из чего выбрать.
— Что ж, значит, едем обратно, в Муэльв!
— Интересно, что они делают с другими проезжающими мимо машинами?
— Пропускают. Не такие уж они и дураки, — мрачно заметил Натаниель.
Объезд занял
Ехать дальше или нет? Обдумывая этот вопрос, решили пока сходить в хороший ресторан.
Вообще-то они запаслись бутербродами, но назавтра предстоял долгий и тяжелый путь через Довре, где их некому будет защитить. Да и бутерброды тоже не помешают.
Эллен с Товой пошли в туалет. Хорошо умыться после дороги. После долгого пути пыль оседает вокруг глаз и делает морщинки более резкими, чем они есть на самом деле.
— Что за вид, — озабоченно пробормотала Эллен. Сейчас, когда она была рядом с Натаниелем, ей хотелось выглядеть как можно лучше.
Това сухо заметила: — А я всегда выгляжу одинаково хорошо!
Эллен только улыбнулась: — И хоть говорят, что я выгляжу плохо, я знаю, что нет красивее меня! — пропела она.
Това хихикнула.
— Похоже, Эллен, что наше путешествие может стоить нам жизни, — негромко проговорила Това, когда туалет опустел. — А я вот никогда не была так счастлива как сейчас!
— И я, — опять улыбнулась Эллен, глядя в зеркало на Тову.
Девушки прошли в зал ресторана.
— Мы решили ночевать в Лиллехаммере, — сообщил Натаниель.
— Сейчас только шесть! — попробовала было протестовать Това.
— Раньше семи мы не поужинаем.
— Сейчас поздно темнеет!
— Милая Това! Решение принято. Нам здесь будет надежнее и спокойнее, чем в пустынной местности.
Где вы нашли пустынную местность? Это Гудбрансдален-то? Ты говоришь как настоящий житель Осло, никогда носа не высовывавший из города!
— Ладно, извини! Но здесь, среди людей и рядом с полицией нас никто не посмеет атаковать в открытую!
И Това сдалась.
Поскольку решили остаться, торопиться было некуда. Как следует посидели. Това болтала без умолку. Она была полна очарования, когда хотела — или, иначе говоря, когда забывала о своей внешности и переставала быть агрессивной. А агрессивность ее была лишь внешней защитой — Това страшно боялась, что ее кто-нибудь обидит грубым словом.
Да, Тове было нелегко.
Эллен была счастлива. А после выпитого вина девушка почувствовала себя свободнее. Обычно же она чувствовала некоторую скованность в обществе Натаниеля. Эллен знала, что если б только могла дать себе волю, то, забыв обо всем на свете, поведала бы Натаниелю о своих чувствах.
В этом девушки были схожи — никак не могли вести себя естественно с молодыми людьми, что были для них дороже всего на свете.
А Марко с Натаниелем нравилось быть галантными.
Това подумала про себя о том, был ли когда Марко с девушками на такой короткой ноге, как сейчас. С обычными, смертными девушками. Что он делал в том, «другом» мире, Това не знала. Да и не хотела знать.
А маленький Габриель, у которого уже слипались глаза, ни за что не хотел идти спать. Его темные, прямые волосы, что мама Карине заботливо уложила сегодня утром, торчали во все стороны. Габриелю было интересно со своими старшими товарищами, все шло замечательно. Несколько дней он жил в страшном напряжении, плохо спал прошлой ночью, в полпятого был уже на ногах. Он так боялся опоздать на самолет.
На самолете полететь так и не пришлось. Ну и что! Не так уж и обидно. Зато он вместе со взрослыми выполняет важное поручение. В дневнике записал: «Карбонат с горошком и морковью. Мороженое с клубникой». Прочел запись, сделанную ранее: «Дорожное заграждение. Трактор и большие бревна. Может быть опасно. Пришлось поехать в объезд». Да, эти записи плохо смотрелись рядом. И все же Габриель решил оставить все как есть. Слишком часто он черкал в дневнике.
Наконец они решили узнать, если ли в гостинице, что находилась совсем рядом с рестораном, свободные места. Они засиделись, Эллен еще раз сходила в туалет «освежиться», как она говорила.
Стоя перед зеркалом, Эллен заканчивала подкрашиваться. Тут в туалет вошла женщина лет тридцати пяти — сорока. Дама была хорошо одета, однако черты лица были грубые, глаза холодные.
Теперь Эллен была настороже, ей чудился враг в каждом человеке. Оглядывая даму в зеркало, Эллен почувствовала какое-то неприятное чувство.
И не зря: в этот момент девушка услышала звук выскакивающего пружинного ножа. В следующее мгновение почувствовала на спине холодную сталь.
— Быстро отдавай свою вещь, или считай, что ты уже мертва!
«Надо же! Ну прям как в театре». Правду сказать, Эллен испугалась.
Эллен решила сыграть под дурочку, ответив, что у нее с собой не более двадцати крон.
— Деньги меня не интересуют. Ты знаешь, о чем я говорю!
— Знаю? — Това говорила, что ни один из шпионов и подручных не знает, что именно они должны искать.
Женщина заколебалась. Итак, она и вправду не знала.
— Ну, быстрее!
— Ладно, — мысль Эллен работала лихорадочно. Что же дать вместо бутылки? И, как назло, в голову ничего путного не приходило.
Сверхъестественными способностями Эллен не обладала. Она могла только чувствовать, ощущать страх и терзания душ умерших людей. Но происходившее в туалете было слишком обыденно, слишком реально.
Время шло…
— Ну? — женщина нажала на нож.
Эллен быстро прикинула в голове, успеет ли она развернуться. Нет. На стороне незнакомки были все преимущества.