Затишье
Шрифт:
Я наблюдаю за ними, и моя решимость укрепляется. Вэктал прав. Мы живем в опасном мире. Угрозы возникают каждый день, и мы не можем жить в страхе перед ними. Мы будем ждать. Мы будем готовиться. Мы будем надеяться на лучшее.
А до тех пор мы будем наслаждаться спокойствием.
Я протягиваю руки к своему сыну и улыбаюсь.
ДЕНЬ
ФАРЛИ
Чом-пи кусает манжету моих леггинсов, когда я иду по пещере, и я чуть не спотыкаюсь.
— Чом-пи! Прекрати! Я пытаюсь нести эти одеяла!
Он блеет на меня, выглядя таким забавным и таким ша-кхайским в своем возмущении, что я смеюсь. Я не могу сердиться на его маленькое пушистое личико. Когда он возмущается, он напоминает мне Бека в одном из его настроений, что заставляет меня смеяться еще сильнее.
Руки забирают у меня высокую стопку одеял, и я с удивлением вижу, что это Бек. Я не удивлена, увидев, что он хмурится.
— Спасибо, — говорю я ему, хватая Чом-пи, прежде чем он успевает напасть на леггинсы Бека.
— Ты должна быть осторожнее, — говорит он мне ровным, сердитым голосом. — Ты чуть не наступила на шкуры Химало.
Я удивленно оглядываюсь. Конечно же, Химало установил свои инструменты для выдубливания шкур прямо за пределами пещеры, которую делят неженатые охотники. Это на пути обычных дорожек через Пещеру племени, но я полагаю, что он больше не может разложить их в своей собственной пещере, теперь, когда он съехал.
— Ой. Я не видела…
— Очевидно. — Бек кивает мне. — Итак, куда ты это несешь?
— Я собираюсь забрать Мэ-ди, — говорю я ему, игнорируя его отвратительное настроение. — Сегодня день ее переезда.
Он хмыкает.
— Я сам понесу это, чтобы ты не поранилась.
— И заодно увидишь Мэ-ди? — я дразню.
Хмурое выражение темнеет на его лице. Судя по его реакции, я, вероятно, зашла слишком далеко. Мне все равно. Беку нужен пинок под зад после нескольких лун его кислинки. Единственный, к кому он еще добр, — это человек Клэр. Думаю, он скучает по ней. Но он только говорит:
— Тогда где же человек?
Я пожимаю плечами.
— Где она спала прошлой ночью во время празднования? В какой пещере?
Он не знает, и я тоже, поэтому мы начинаем заглядывать в пещеры без экранов. Если она переспала с охотником, мы найдем ее достаточно скоро. В этой пещере мало секретов… хотя я думаю, что если она с кем-то переспит, я лишусь помощи Бека.
Мы находим Вазу раньше, чем находим Мэ-ди. Он весь улыбается с корзинкой в руках, когда замечает нас.
— Вы видели человека Мэ-ди? Я хотел подарить ей корзинку.
Я прикрываю свое веселье рукой. Ваза — это так очевидно. Как и Бек, на самом деле.
— Зачем ей нужна корзина?
Ваза смотрит вниз на корзину в своих руках, а затем пожимает плечами.
— Разве не всем нужна хорошая корзина?
— Я уверена, что она будет благодарна. — И из меня вырывается смешок.
И Бек, и Ваза хмуро смотрят на меня. Чом-пи блеет и кусает меня за подбородок. Я отпускаю своего маленького двисти, и он тут же убегает, думая, что мы играем в погоню. Я не следую за ним.
Разворачивающаяся игра в погоню за Мэ-ди слишком интересна.
— Возможно, она спит в одной из пещер для хранения, — предполагаю я. — Я пойду посмотрю.
Они не обращают на меня внимания. Они слишком заняты, пристально глядя друг на друга.
— Она может сама сделать себе корзину, — рычит Бек на Вазу.
— Она также может сама сшить себе одеяла!
— Я помогаю Фарли. А ты просто преследуешь ее, как снежный кот, как ты всегда делаешь.
— Кто бы говорил, — шипит Ваза. — У тебя был человек, и ты потерял ее. Дай другим шанс!
Я закатываю глаза, как это делает Лиз, когда она раздражена.
Каждый раз, когда человеческая самка не имеет пары, с самцами, не имеющими пары, происходит та же история. Они выставляют себя дураками, чтобы добиться ее внимания, надеясь на пару, если не на резонанс. Теперь, когда снова осталась только одна незамужняя женщина, они становятся все более отчаянными и злыми в своих разговорах друг с другом. Некоторые охотники, такие как Харрек и Варрек, не утруждают себя преследованием самок. Они полагают, что если этому суждено случиться, резонанс сведет их вместе. Более настойчивые, такие как Бек, делают все возможное, чтобы помочь делу.
Я нахожу это раздражающим… но в то же время немного волнующим. Через несколько сезонов я стану женщиной, достаточно взрослой, чтобы за мной ухаживали. Будут ли они преследовать меня так же рьяно, как Мэ-ди? Мысль обо всем этом внимании заставляет мой желудок трепетать. Я не знаю, кого я хочу — Вазу или Бека, но думать об этом все равно интересно. Я похлопываю себя по плоской грудной клетке. Все еще без груди. У меня еще есть сезон или два.
Я вздыхаю. Я уже готова повзрослеть.
Я оставляю двух охотников препираться и обыскиваю пещеры. В куче лишних мехов в задней части пещеры-хранилища я нахожу Мэ-ди. С момента приезда она спала в пещере моей семьи, потому что наша пещера побольше, но прошлой ночью она не вернулась.
— Доброе утро, — окликаю я ее, подходя. — Проснись! Пришло время для твоего переезда!
Мэ-ди устало садится, ее желтая грива встрепана на голове.
— Почему ты здесь и так громко?
— Я громко говорю? — Позади меня Чом-пи блеет у входа в пещеру, как будто соглашаясь. — Мне жаль, — шепчу я. — Так лучше?
— Думаю, у меня похмелье, — говорит Мэ-ди, потирая лицо. — Этот сах-сах — какое-то мощное дерьмо.
Я ахаю.
— Это было настолько плохо? — Я много раз слышала слово «дерьмо» от людей, но они обычно говорят это, когда имеют в виду навоз. — Ошен будет так расстроен…