Затмение
Шрифт:
Я затянулся его сигаретой, и мы сидели в развалинах моей кухни, прислонившись спиной к холодильнику "Кенмор", и вообще не разговаривали. Мы оба были измотаны, измучены до предела. Я думал о том, что шесть, семь часов назад я сидел на диване с Кэти и шутил о татуировке, которую Бонни сделала на своей груди. За это короткое время всё изменилось. Район был едва узнаваем, наш дом казался мёртвым, а Кэти исчезла куда-то. Я знал, что в ближайшие дни мне будет очень трудно об этом думать. Эта перемена, полная и бесповоротная, произошла так быстро.
–
Билли протянул мне руку. Я видел, что его часы разбиты.
– Остаётся только догадываться который сейчас час.
– Должно быть, скоро рассвет.
Привычка старого мира. Вот и всё. Время было неприменимо к кошмару, в котором мы оказались. Я знал, что самое разумное в нашей ситуации было перебраться в безопасное место. Под землю. Куда кабели не могли бы дотянуться до нас, если такое место вообще существовало. Но я знал, что Билли ни за что не уйдёт, пока не будет на 100% уверен, что Бонни уже не помочь. Ведь я думал о том же.
Так мы и сидели.
Некоторое время спустя Билли сказал: “Слушай.”
Это было последнее, что я хотел делать. Сначала я ничего не слышал. Затем раздался звук сдвигающихся обломков, как будто что-то неуклонно ползло в нашу сторону. Мы оба сели и приготовились к тому, что бы это ни было. Переход от полной апатии и истощения к острому ужасу был почти мгновенным. Билли сжался рядом со мной, как кулак, готовый ударить. Затем мы услышали свистящий звук, который не мог быть ничем иным, как дыханием, неровным дыханием.
Билли поднялся на ноги, но тут же пригнулся чтобы не подставляться.
– Кто...
– начал он, затем добавил: - Бонни?
К тому времени я уже встал.
Я увидел, как из темноты появилась фигура, человеческая фигура ползущая, как усталый слизняк. Свет от костра окрасил её в оранжевый цвет, а потом она подняла голову. Бонни. На секунду во мне вспыхнул оптимизм, потому что я подумал, что это Кэти. Я был рад видеть Бонни, но не мог не надеяться, что это был кто-то, кто был немного ближе к моему сердцу.
Мы подошли к ней и помогли перебраться поближе к холодильнику, который стал для нас своего рода крепостным валом. Она выглядела так же, как и мы: одежда порвана, лицо перепачкано грязью, волосы белые от пыли штукатурки. Она кашлянула пару раз, а затем посмотрела на нас, казалось, впервые поняв, кто мы такие. В её глазах отражалось пламя.
– Я услышала голоса, - сказала она. – И направилась к ним.
– она выдавила из себя тихий, хриплый смешок. “Я бы выпила чего-нибудь холодного.”
Я расхохотался, и Билли открыл холодильник. Он издал скрип, как дверь в склеп. Все было свалено в кучу, но мы нашли бутылки с водой, кусок сыра чеддер и остатки стейков с вечеринки. Держу пари, мы представляли собой весьма впечатляющее зрелище. Три отчаянных, грязных существа грызли сыр и мясо в свете огня. Пока я смотрел, как они едят, что-то подсказывало мне, что я смотрю на будущее человечества. Как будто мы вернулись в пещеры. По крайней мере, на какое-то время.
После того, как мы закончили есть, мы все почувствовали себя немного более человечными.
– Я предлагаю вернуться к плану А, - сказал Билли, - и отправиться к Петерсенам. Мы не можем просто так сидеть на открытом месте.
Мы согласились с ним. Он сказал, чтобы мы подождали, пока он всё разведает. Он схватил горящую палку и поднял её, как факел, проскользнул сквозь завалы очень тихо, как будто делал это большую часть своей жизни. Бонни и я ждали, напряжённые и выжидающие; затем примерно через десять минут мы увидели, что его факел возвращается к нам.
– Проще простого, - сказал он.
Он сказал нам, что нигде нет кабелей. Никаких огней циклопов вдалеке. Может быть, эти твари сместились подальше, а может быть, и вовсе ушли. Он стоял, ожидая нас. Вот каким я его запомнил. Большой крепкий парень с дружелюбной и ободряющей улыбкой, на фоне моего догорающего гаража. Я всегда буду представлять его таким.
– Я что-то слышала, - сказала Бонни. Она оглядывалась вокруг быстрыми, отрывистыми движениями, как испуганный бурундук.
Билли склонил голову набок, прислушиваясь.
Я просто слушал ... и, да, я тоже это слышал. Жужжание. Не столько как насекомые, сколько как уличный фонарь. Вы можете услышать его на углах улиц в три часа ночи, когда нет других звуков. Вдруг оно исчезло, как жужжание саранчи – сначала очень громко, а потом резкое затишье. Мне это не понравилось. Не думаю, что кому-то из нас это понравилось. Мы все уже много лет жили на Пиккамор-Уэй, и ничто не издавало таких звуков.
По крайней мере, ничто земное.
Я помог Бонни подняться. У Билли было очень озабоченное выражение лица, и я уверен, что оно соответствовало нашему. Мы поднялись на ноги, и Бонни, всё ещё немного шатаясь, прислонилась ко мне. Затем жужжание вернулось, и оно было повсюду вокруг нас. Оно было не столько громким, сколько непрерывным и настойчивым, электронный шум, который прошёл прямо по моей спине, и причина этого стала ясна.
Я слышал, как Билли сказал: "Чёрт.”
Каким-то образом он увидел его первым. Казалось, что там ничего нет, а потом я моргнул и увидел, что оно всего в нескольких футах от Билли. Бонни ахнула, и мы оба замерли, дрожа. Рядом с ним, футах в четырёх от земли, зависло нечто похожее на огромный коричневый кожаный мешок, сморщенный, но блестящий. Он жужжал. Первой моей мыслью было, что оно безвредно, а второй - что это самое ужасное существо, которое я когда-либо видел. Пожалуй, единственный способ, которым я могу адекватно описать его, - это сказать, что оно очень походило на коричневое брюшко паука, сферическую заднюю часть тела. Если вы когда-нибудь видели особенно упитанного домашнего паука с большим раздутым брюшком, то вы понимаете, что я имею в виду. Оно выглядело как паук, за исключением того, что у него не было головогруди и ног ... и оно было более пятнадцати футов в диаметре.