Затмение
Шрифт:
И я не была готова.
Не знала, как сделать это. Как попрощаться с Чарли и Рене… с Джейкобом… моим человеческим существованием.
Я точно знала, чего я хотела, но внезапно мне стало ужасно страшно получить это.
Теоретически, я сильно, даже с нетерпением желала обменять смертность на бессмертие. В конце концов, это была единственная возможность остаться с Эдвардом навсегда. К тому же, еще оставался и факт того, что на меня охотились известные и неизвестные нам враги. Мне не следовало рассиживаться без толку, беспомощной и восхитительно аппетитной,
Теоретически, всё это имело смысл.
На практике… быть человеком — единственное, что я знала. Будущее по ту сторону казалось большой, тёмной пропастью, которую я не могла познать, не прыгнув в неё.
Простое осознание сегодняшней даты, которая была настолько очевидной, что должно быть, я подсознательно вытесняла её из своих мыслей, заставило меня воспринять истечение срока, до которого я с нетерпением считала дни, как дату расстрела.
Непонятно каким образом, но я вдруг осознала, что Эдвард придерживает для меня открытую дверь машины, Элис болтает о чём-то с заднего сидения, а по лобовому стеклу барабанит дождь. Казалось, что Эдвард понял — я лишь телом присутствовала здесь; он даже не пытался вытащить меня из задумчивости. Хотя, возможно, он и пытался, но я не замечала.
В конце концов, мы оказались у моего дома, где Эдвард проводил меня до дивана в гостиной и уложил рядом с собой. Я уставилась в окно, в густую серую дымку, пытаясь выяснить, куда ушла вся моя решимость. Почему я вдруг запаниковала? Я же знала, что срок истекает. Почему же меня это так напугало?
Я не знаю, как долго он позволял мне смотреть в окно в полной тишине. Но дождь уже растворялся в темноте, когда, в конце концов, даже для него это стало уже чересчур. Он взял моё лицо в свои холодные руки и заглянул своими золотистыми глазами в мои.
— Может, соизволишь сказать, о чём ты думаешь? Прежде, чем я сойду с ума.
Что я могла сказать ему? Что я струсила? Подходящих слов так и не находилось.
— У тебя губы побелели. Говори, Белла.
Я глубоко выдохнула. Как же долго я задерживала дыхание?
— Сегодняшняя дата застала меня врасплох, — прошептала я. — Вот и всё.
Он выжидал, на его лице отражались волнение и скептицизм.
Я попыталась объяснить:
— Я не уверена, что знаю, как мне поступить… Что сказать Чарли… как сказать… как… — мой голос замер.
— Это не по поводу вечеринки?
Я помрачнела.
— Нет, но спасибо, что напомнил мне.
Пока он пытался прочесть выражение моего лица, дождь за окном усилился.
— Ты не готова, — прошептал он.
— Я готова, — немедленно, по привычке солгала я. Он видел меня насквозь, поэтому я сделала глубокий вдох и выложила всю правду.
— Я должна.
— Ты ничего не должна.
Называя причины, я почувствовала, как в моих глазах отразилась паника:
— Виктория, Джейн, Кай — кто бы то ни был в моей комнате…!
— Это еще более веская причина, чтобы подождать.
— Это бессмысленно, Эдвард!
Он крепче обхватил моё лицо и начал неторопливо
— Белла. Ни у кого из нас не было выбора. Ты видишь, что из этого получилось… особенно с Розали. Мы все боролись, пытаясь смириться с тем, что нам приходилось контролировать. Этого не должно случиться с тобой. У тебя будет выбор.
— Я уже сделала свой выбор.
— Но ты не должна проходить через это лишь потому, что над твоей головой висит Дамоклов меч. Мы сами позаботимся обо всех проблемах, а я позабочусь о тебе, — поклялся он. — Когда мы пройдём через всё это, и тебя ничего не будет вынуждать, тогда ты сможешь присоединиться ко мне, если всё ещё будешь хотеть этого, но не потому, что напугана. Никто тебя вынуждать не будет.
— Карлайл обещал, — пробормотала я, противореча по привычке. — После выпускного.
— Не раньше, чем ты будешь готова, — уверенно сказал он. — И уж конечно не тогда, когда ты так напугана.
Я не ответила, не хотела спорить. Казалось, в этот момент у меня не было никакой уверенности.
— Вот видишь, — он поцеловал меня в лоб. — Не о чём волноваться.
Я надтреснуто засмеялась:
— Не о чём, только о грядущем конце света.
— Поверь мне.
— Я верю.
Он всё ещё смотрел на моё лицо, ожидая, когда я, наконец, расслаблюсь.
— Могу я спросить тебя коё о чём? — спросила я.
— О чём угодно.
Я колебалась, кусая губу, а затем задала совсем другой вопрос, вместо того, который хотела.
— Что я подарю Элис на выпускной?
Он подавил вырвавшийся наружу смешок:
— Ну, выглядело так, будто ты даришь нам обоим билеты на концерт.
— Точно! — я испытала такое облегчение, что почти улыбалась. — Концерт в Такоме. Я видела объявление в газете на прошлой неделе и подумала, что вам понравится, судя по тому, что ты расхваливал этот диск.
— Отличная идея, спасибо.
— Надеюсь, что билеты ещё не распроданы.
— Хорошая мысль. Надо выяснить.
Я вздохнула.
— Есть ещё кое-что, о чём ты хотела меня спросить, — сказал он.
Я нахмурилась:
— Ты прав.
— У меня было много практики по чтению выражений твоего лица. Спрашивай.
Я закрыла глаза, пряча лицо у него на груди:
— Ты не хочешь, чтобы я была вампиром.
— Нет, не хочу, — сказал он мягко, затем немного подождал.
— Это не вопрос, — подсказал он вскоре.
— Что ж, я переживаю по поводу того… почему ты так к этому относишься?
— Переживаешь? — Он с удивлением вырвал единственное слово из контекста.
— Ты скажешь мне почему? Всю правду, не боясь задеть мои чувства?
В течение минуты он колебался:
— Если я отвечу на твой вопрос, ты объяснишь мне потом, почему ты мне его задала?
Я кивнула, всё ещё пряча свое лицо.
Прежде, чем ответить, он сделал глубокий вдох:
— У тебя всё могло бы быть гораздо лучше, Белла. Я знаю, что ты веришь в то, что у меня есть душа, но сам я не полностью убеждён в этом, и рисковать твоей… — он медленно покачал головой.